Наши за границей. Николай Лейкин
По-французски я могу разговаривать, французских слов я больше знаю, чем немецких. Да кроме того, у меня в саквояже французский словарь есть, – сказала Глафира Семёновна.
В половине восьмого часа утра супруги поднимались по лестнице в железнодорожный вокзал на Фридрих-штрассе. Швейцар сопровождал их.
– Да тут ли, Франц, туда ли ты нас ведёшь? – сомневался Николай Иванович. – Это, кажется, та же самая дорога, по которой мы сюда приехали. Смотри, как бы не перепутаться. Ведь нам нужно в Париж, в Париж.
– Та же самая дорога, но вы не беспокойтесь, – отвечал швейцар. – Здесь, в Берлине, куда бы вы ни ехали, – всё по одной дороге и всё с одного вокзал.
Николай Иванович толкнул жену в бок и прошептал:
– Глаша! Слышишь, что он говорит? Кажется, он врёт.
– С какой стати врать-то?
– Просто на смех путает. Ну, смотри: тот же самый вокзал, та же самая меняльная будка, те же железнодорожные рожи, что и вчера. Я просто боюсь ехать. Вдруг как опять в Кёнигсберг покатишь! Хер Франц! Ты не шути. Меня не проведёшь. Это тот самый вокзал, к которому мы вчера из Кёнигсберга приехали! – возвысил голос Николай Иванович.
– Да, да, господин, но в Берлине можно с одного и того же вокзала в какой угодно город ехать. Здесь дороги кругом, вокруг весь Берлин… Сюда все поезда приходят, и все поезда отходят. В 7 часов 53 минуты вы сядете в поезд на Кёльн.
– Да верно ли? – опять спросил Николай Иванович.
– Ах, Боже мой! Да зачем же мне врать? – пожал плечами швейцар.
– Что-то уж очень странное ты говоришь. Побожись, что не врёшь.
– Ах, какой вы, господин! Да верьте же мне, ведь каждый день гостей из гостиницы отправляю.
– Нет, ты всё-таки побожись.
– Ну вот, ей-богу… A только напрасно вы беспокоитесь! У вас французские деньги есть ли на расход? Ночью вы переедете немецкую границу, и вам сейчас французские деньги понадобятся. Вот здесь у еврея вы можете разменять на франки, – указал швейцар на меняльную лавку.
– Нужно, нужно. Русскую сторублёвую бумажку здесь разменяют?
– Конечно, разменяют. Давайте. А то в Кёльне, так как вы не понимаете по-немецки, вас надуть могут. A уж меня не надуют. Я сейчас для вас и счёт с фирмы спрошу.
Николай Иванович дал деньги. Швейцар подошёл к меняльной будке и вернулся с французскими золотыми и серебряными монетами и со счётом. Николай Иванович взглянул в счёт и проговорил:
– По тридцати девяти копеек французские-то четвертаки купили! Ловко! Вот грабёж-то! Вычистят нам полушубок за границей, ой, ой, как вычистят, – покрутил головой Николай Иванович и прибавил: – Ну, да уж только бы благополучно до Парижа-то доехать, нигде не путаясь.
Успокоился, впрочем, он только тогда, когда ему подали квитанцию на сданный багаж и в этой квитанции он прочёл слово «Paris». Квитанцию эту он тотчас же показал жене и сказал:
– Ну, слава Богу, багаж до Парижа взяли, стало быть, и нам по этой же дороге до Парижа доехать можно. Фу, как гора с плеч! – вздыхал он, наталкиваясь на снующих по платформе пассажиров,