Подлинная история баскервильского чудовища. Михаил Харитонов
доктор и снова был прерван энергичным жестом.
– Может быть, все-таки дадите плед? – вспомнил Меслов. – Он где-то здесь.
– Он лежит рядом с вами, справа. Вы предусмотрительны, доктор, но рассеянны. Опасное сочетание. Как и ваш интерес к морализированию – это тоже опасная страсть. О, это что у вас такое? Вон там, справа? – Холмс внезапно подался вперед.
Доктор зашлепал руками по простыням и нащупал что-то твердое. Взял в руки, близоруко приблизил к глазам.
– Вот, – виновато сказал он, подавая Холмсу книжечку.
Холмс взял томик в голубом переплете, брезгливо отодвинул обложку, заглянул внутрь с выражением лица прозектора, вскрывающего несвежий труп.
– Сочинение какого-то Робертсона, – пробормотал он, пролистывая страницы. – «Он остановил взгляд на молодой женщине с золотистыми волосами и глазами морской голубизны», – прочитал сыщик с отвращением и захлопнул книжку. – Экая дрянь. Лучше бы вы отравляли себе мозг сочинениями господина Уэллса.
Меслов внезапно, как будто вдохнув нашатыря, ощутил всю ирреальность ситуации. Эта ночь, этот холод, это нелепое вторжение и, наконец, цитата из бульварного романа – о нет, нет. Это сон, самый обычный, заурядный кошмар, веронал подействовал, он наконец-то заснул и видит какие-то глупости. Он проснется в Берлине. Джим принесет кофе и булочку, и масло в синей масленке и, как всегда, забудет нож…
Доктор зажмурился и затряс головой. Очки соскочили с носа, кувыркнулись в воздухе и упали на пол стеклами вниз.
– Опять пытаетесь проснуться? – Холмс снова расплылся в туманное пятно, от которого шел голос. – Не буду вас разубеждать, хотя это несложно. Ну давайте посмотрим на вещи с этой точки зрения. Если это сон, вам нечего бояться и нечего стыдиться. Представьте себе, что вы читаете роман. Что-то вроде этого Робертсона.
– Я это читал, чтобы заснуть, – соврал доктор, с трудом наклоняясь, чтобы пошарить на полу.
– Так ли? У вас в платяном шкафу целая гора подобной макулатуры. В основном бульварщина и полицейские романы. Интересно, почему вы ее прячете именно там.
– Как вы смеете… – начал доктор.
– Смею, смею, – Холмс добавил в голос немного холода. – Вообще-то, вы у нас в руках. Если бы мы хотели узнать что-то по-настоящему важное, то разговаривали бы в другом месте. У нас есть отличные специалисты по дознанию, они способны вытрясти правду даже из чиппендейловского гарнитура. Но меня просили не причинять вам лишних страданий. Да я и сам успел к вам привыкнуть за это время. Не то чтобы полюбить или хотя бы простить, но и привычка – это тоже немаловажно.
– Что значит – привыкнуть? – не понял доктор.
– Потом. Меслов, ответьте мне на один вопрос, только честно. Почему вы бросили… а, черт. – Расплывчатое пятно колыхнулось, раздался характерный стук: похоже, Холмс бросил книжку на пол. – Почему вы бросили филологию?
Вопрос настолько выбивался из общей канвы, что доктор опешил, как лошадь, увидевшая живого единорога.
– Это-то