Собрание произведений. Т. III. Переводы и комментарии. Анри Волохонский

      Галлова невестка нежнее невесты —

      С кем невесть нежнее, нежели с сыном.

      Галл-то наш – красавец! На большой кровати

      На девицу-красавицу дивится наш красавец.

      Галл придурковатый в лоб не отличает

      Мужних от женатых и дядю не спросит.

      Лесбий хорош. Хороша с ним Лесбия тоже.

      Вместе им хорошо – считает Катулл.

      В лес бы не лез бы Катулл. Со всем лесбиянством

      Влез бы и сам, Лесбиев чтоб целовать.

      Чьи это губы-алы белым-белы́м белеют,

      Словно морозной ночью рожденный иней,

      Тающий рано – раньше, нежели ты, о Геллий,

      Долгою негой мига достигнешь мигом?

      Ах, то не о тебе ли весть голосила глухо —

      Дико терзать другого друга дерзаешь, дикий?

      Лечит рваные раны Виктор, увы, увечный —

      Алчные губы-алы, верно твои, неверный!

      Нет, никого и в нашем блистательном братстве, Ювентий,

      Не было бы достойней, чем ты, о любимый,

      Если б не горькая участь на Умбрии дальнем взморье.

      Тусклою позолотой статуи этой бледной

      Здесь нам твой дух сияет, камнем отныне скован.

      Смотришь, не уповая, не узнавая, внемлешь.

      Квинтий, раз хочешь в глазах ты быть дорог Катуллу,

      И если дорог тебе твой замечательный глаз,

      И если знаешь ты тоже всех глаз что дороже,

      Не отбивай у меня то, что дороже чем глаз.

      Г оре с этим Аррием! – Да не горе, а горе!—

      Хотя бы и не горе, ему бы только гаркнуть.

      Просто удивительно, ведь вроде бы учили:

      Пишется «худеющий», слышится «гудящий».

      Это он от мамы, от грамотного дяди,

      От дедушки по матери, от старухи-бабки.

      Говорят, что в Сирии полное безветрие,

      Гладкое и плавное воздушное затишье:

      Душераздирающее халдейское галденье

      Наполняет ужасом застывшие стихии.

      Аррию из «Ионийских волн в синеве сияющей»

      Г реция зияет в голубизне горящей.

      Возненавидев, люблю.

      Спросишь – что за безумство? Не знаю.

      Чувствую лишь, что этой

      Весь я истерзан пыткой.

      Геллий, отощал ты, но с какой стати

      И в каких таких роковых видах?

      Ведь добрая мать, девицы и дядя,

      И прелесть-сестра – все живы-здоровы.

      Расскажи, когда ты худеть кончишь,

      И куда ты худел, и откуда худел ты.

      Мага на свет принесло материнское лоно

      Геллию в дар: по персидским утробным гаданьям

      Мага родила мамаша