Интраэлика. Георгий Викторович Протопопов
нашей кампании не казалась сколько-нибудь трудной, а уж тем более недостижимой. Красивый курортный город, как прекрасная жемчужина лежал перед нами, и мы готовы были взять его, сорвать словно созревший восхитительный плод.
Кто ж знал, что это был только первый день из мучительно долгих шестисот восемнадцати дней осады?
Любая война проистекает из чьей-то жадности или зависти, но ход ее зависит и от иных базовых человеческих чувств, а также от ума либо же, напротив, от глупости. То, о чем я говорю тебе по поводу этой конкретной войны, противоречит всему, чему тебя учили в школе, всем якобы общеизвестным историческим фактам, и ты не прочитаешь об этом нигде, ни в одной своей дурацкой книжке, но и верить всем моим словам ты при этом не обязан. Никто из нас не может быть всецело объективен. Некоторые просто могут знать о правде чуть больше, чем остальные. Я всего лишь хочу, чтобы ты думал своей головой и сам для себя решил, какая истина тебе подходит больше. Надеюсь, это для тебя не слишком обременительно?
Моя жизнь – череда бесконечных войн, конфликтов и противостояний. Это мой путь, и я- типичный пес войны. Но всякий путь имеет свое начало, и поэтому вынужден признать, что знаменитая осада, о которой я веду свой рассказ, была первой в моей биографии по-настоящему большой заварушкой. И многого я тогда не знал. Был зелен почти как ты сейчас. Нет, вру, таким как ты, не в обиду тебе будет сказано, я, конечно, не был никогда. Твоей вины в этом нет, люди вообще как-то измельчали, не сочти за придирку.
Вон, глянь-ка на Охру. Куда это она, кстати, собралась? Вот это, скажу я тебе, женщина! И не обращай внимания на некоторые ее странности, у кого их нет? Что ли у меня нет? И не смотри так.
Так, о чем я? Ах, да! Я сказал, что шестьсот восемнадцать дней осады были мучительными и долгими, и это действительно так, но иногда даже в самых беспросветных ситуациях могут найтись светлые стороны. Иногда, к примеру, ты можешь встретить хороших людей и даже приобрести верных друзей. Таких как Охра. Хотя конкретно ее тогда с нами не было, и вот почему она столь равнодушна ко всей этой истории. Зану-у-да! Не слышит. Ну да бог с ней. Ее не было, но были другие, и о них ты обязательно услышишь, а если наш чертов фрегат, наш дивный, белоснежный парусник, неутомимо бороздящий суровые волны соленых морей, как сказала бы Охра в свойственной ей манере, все же появится однажды на горизонте, то и познакомишься с некоторыми из них. Война может разрушить и разбросать множество судеб, но может и связать навечно.
В тот первый день шатер был-таки установлен, огромный, как цирк- шапито, в окружении шатров и палаток помельче, и генерал генеральский Затрапезно явился наконец в свою ставку. Явился при всем параде, а, как я уже говорил, в форме он был бесподобен. Веришь, нет, меня слезы умиления и гордости едва не пробрали, когда я его увидел в ставке. Это, конечно, немало говорит о моем тогдашнем жизненном опыте, о моих высоких юношеских идеалах, вообще о всякой такой хрени, которую время неизбежно рушит, не о такой пубертатной,