Параллельные миры лифтёра Сорокина. Сергей Бусахин
тихий стук во входную дверь, открыв её, я увидел Сорокина с лыжными палками в руках.
Рассказ про любовь
– Привет, Каллистрат, что это ты в конце мая с лыжными палками разгуливаешь, или ты мне их на хранение принёс? Давай заходи быстрей, а то мой сосед может услышать нас и начнёт тебя уговаривать купить у него пистолет для самообороны. Тебе это надо?
– Не надо, – твёрдо сказал Сорокин, входя и поспешно закрывая за собой дверь. Потом, настороженно глядя на закрытую дверь в спальню, где в это время спала Катя, зашептал: – Только я тебя прошу, не называй ты меня по имени. Тебе, наверно, Васька проболтался. Я своё имя с детства ненавижу. Меня в деревне из-за него клистирной трубкой дразнили – я очень худой был в детстве – и «калом» называли, а это уже, сам понимаешь, ни в какие ворота не лезет.
– Извини, друг. Я не знал таких подробностей твоего трагического детства. Ладно, пошли на кухню кофейку попьём, а то ещё Катюху разбудим. Сегодня же суббота, она в этот день всегда отсыпается.
– Это не лыжные палки, – осторожно ставя их в угол и поглаживая, ласковым голосом проворковал Сорокин. – Они предназначены для шведской ходьбы. Я теперь всегда ею по утрам занимаюсь. Так она меня захватила, что уже месяц остановиться не могу, даже про Феодору Львовну стал забывать и, представь себе, ничего не могу с этим поделать, даже во сне снится, как я усваиваю сложнейшие приёмы этой ходьбы, прям фанатиком стал.
– И как же она на твоё фанатичное увлечение реагирует?
– Дуется, конечно, мол, мало ей внимания стал уделять. Собственно говоря, я поэтому к тебе и зашёл. Моя говорит: «Сходи к Сержу и возьми у него рассказы Чехова про любовь – для самообразования. Я, – говорит, – видела у него на книжной полке полное собрание сочинений Антона Павловича. Может, это тебе поможет вновь возбудиться и воспылать хоть какими-то чувствами ко мне, а то я с тобой обязательно разведусь, и дети без отца вырастут». Представляешь, что она мне – своему законному мужу – тайком высказывает, ну просто обескураживает меня!
– Почему Чехов её так заинтересовал? У нас много и других писателей имеется, например, Тургенев оригинально про любовь писал…
– Я тоже спросил её об этом, – перебил он меня, – а она, представляешь, что мне выдала? Чехов своими рассказами, говорит, пробудил у меня первое сексуальное чувство, а значит, и на тебя так же подействует. Видишь, какая тонкая и чувствительная натура у неё оказалась. Я уж хотел ей напомнить, что у меня это чувство далеко не первое, но потом передумал, а то начнёт выяснять, сколько их у меня было, – так ей всё и расскажи, как же, разбежался.
– Боюсь, что Чехов в данном случае плохой помощник, – удивился я высказыванию Феодоры Львовны. – У него самого-то с любовью не очень ладилось, и у творческих людей подобное встречается сплошь и рядом. Кроме всего прочего, в те времена любовь совсем другая была, и нам она не подходит, слишком много условностей тогда существовало, и потом, у Чехова очень мало по этому поводу написано.
– Что же мне делать? –