Хроники русского духа. Инна Демина
становления. Познакомила меня с психологией. Любила я Г. М. Но, странно, это не мешало мне и моим сёстрам обзывать Мишу жидом, если хотели его обидеть.
Приехала Г. М., и в школе появился хор. Во время концерта полукругом на сцене стоят старшеклассники, в центре перед хором я – четвероклассница. Поём военные песни. Тогда я выучила все военные песни, которые двадцать лет пела в моём хоре. Со старшими школьниками ставит Г. М. спектакль по книге Фадеева «Молодая гвардия». Мою любимую Любовь Шевцову играет наша Тася. Я была горда за Тасю и благодарна Г. М., что она доверила моей сестричке играть Любу. Однажды, подслушав репетицию, я удивлялась объяснениям Г. М., как играть героев в том или ином случае. «Откуда она это знала? Неужели сама там была и осталась живой?» – в страхе думала я. Все школьные вечера – дело рук и сердца Г. М.
Г. М., завоевав авторитет в педагогическом коллективе, убедила дирекцию школы, что в 10-м классе можно попробовать преподавать психологию. Дирекция ввела. Как другие ученики воспринимали, не помню, мне же было очень интересно, хотя иногда не очень понятно. Вспоминается в связи с этим ситуация из моей производственной жизни. Когда на учёном совете кто-нибудь излагал своё видение некой непростой проблемы, замдиректора по науке О. С. Богданова сетовала или шутила: «Вы говорите интересно, но непонятно». И все смеялись. Так и психология в 10-м классе. Но позже, уже когда я работала в НИИ педагогики воспитания, мне очень близко пришлось соприкоснуться с психологией, так близко, что тема моей кандидатской диссертации «Формирование нравственной самооценки как условие самовоспитания старших подростков» оказалась на стыке педагогики и психологии.
Галина Моисеевна организовала однажды экскурсию школьников в районный центр на молокозавод, где варили сгущёнку. Ни разу не видела я и не пробовала сгущённое молоко. Во время экскурсии нам дали в руки по банке и сказали: пейте сколько хотите. И все мы очень быстро поняли, что после 4–5 глотков наступало пресыщение до рвоты. Примерно то же самое я наблюдала уже в Москве, когда с московскими восьмиклассниками (я вела в их классе научный эксперимент) была на практике на кондитерской фабрике. Нам тоже позволили есть конфет кто сколько хочет. На второй день пребывания на заводе кое-кто ещё жевал. На третий день ни интереса, ни блеска в глазах конфеты уже не вызывали, наоборот, говорили, что от одного вида конфет становилось плохо.
Г. М. была не только образованной и воспитанной – она была по-настоящему интеллигентной! В Любавичах, когда приходили к другим, не было принято стучаться. Г. М. всегда стучалась. Однажды к нам стучат – ясно, это Г. М.
– Заходите, Галина Моисеевна, – мы хором. Заходит Миша. Замечу: мы почему-то брата звали «жид». Его выдумка нас задела. Почему? Мы решили его проучить. И проучили… себя! Вскоре кто-то снова стучится.
– Нечего стучаться, жид, мы знаем, это ты!
Дверь открывается, на пороге Г. М. Мы онемели от ужаса! Спустя мгновение наперегонки, путаясь в словах и слезах, пустились в объяснения. Галина Моисеевна – что