Здесь водятся драконы. Борис Батыршин
кисти (свою барон потерял несколько лет назад, во время морского боя у берегов Занзибара) была спрятана миниатюрная митральеза с несколькими стволами, заряженными револьверными пулями – подарок супруги, однажды спасший ему жизнь. Но сейчас интуиция подсказывала, что эти меры предосторожности излишни и служат для собственного успокоения – барона вызвали сюда отнюдь не ради покушения на его жизнь.
– Назначенная встреча была обставлена в традициях авантюрных романов. – рассказывал он. – На набережной ко мне подошёл какой-то господин и протянул записку. В ней мне предлагалось следовать за подателем сего, не задавая лишних вопросов. Так я и поступил, и посланник проводил в кофейню неподалёку. Сам он туда не пошёл, передав на попечение гарсону, и тот проводил меня в отдельный кабинет. Помещение было затемнено – несмотря на вечернее время, лампы не горели, и лишь скудные отблески света проникали через щель между сдвинутыми занавесями. Его хватило, чтобы я разглядел маску на лице мужчины, сидящего между мной и окном – знаете, эдакое чёрное домино под низко надвинутым цилиндром, как у персонажа дешёвой оперетки… Но кое-что показалось мне знакомым, а именно – голос. Говорили мы по-французски, причём он обходился без малейшего акцента – но я голову готов заложить, что этот язык ему не родной. Кроме того, в середине беседы он встал и подошёл к окну, чтобы раздвинуть занавеси пошире – на улице стало совсем уж темно, – и мне показалось, что я узнаю эту мягкую, кошачью походку.
– И кто же это был, вы сумели понять? – спросил Остелецкий. Слушая барона, он раз за разом убеждался, что свойственная старому другу жизнерадостность и юмор бесследно испарились. Впрочем, оно и неудивительно, при таких-то обстоятельствах…
Греве развёл руками.
– Не имею ни малейшего представления, мон ами, ни малейшего!
– А записки его сохранились? Можно изучить почерк…
– Да, все три – письмо, полученное в Александрии, записка из отеля и та, которую мне передали на набережной. Но поверьте, друг мой, вы только зря потратите время. Все три написаны разными людьми, это я совершенно точно установил.
– И, скорее всего, ни одна не принадлежит перу человека в маске. – Остелецкий кивнул, соглашаясь с бароном. – Сукин сын осторожен, простите мой французский… Ну, хорошо, и что было дальше?
В нескольких фразах Греве изложил суть условий, выставленных похитителем. Остелецкий, дослушав, удивлённо покачал головой.
– Признаюсь, барон вы… вернее сказать, ваш таинственный знакомый сумели меня удивить!
– Я и сам ушам своим не поверил. Отправиться в Россию, втайне набрать там людей для команд двух построенных в Германии броненосцев – тех самых, которые если верить газетам, были перекуплены правительством Республики Перу, – переправить «рекрутов» в Штеттин, принять корабли и уже в море передать их новым владельцам, китайцам! Не слишком ли замысловато?
Остелецкий поискал глазами скамейку.
– Давайте-ка присядем барон,