Кадавры. Алексей Поляринов
ей и уснул, лежа на животе, и весь следующий день пах скисшим молоком.
По пути в Аксай их остановил гаишник, попросил выйти из машины. Матвей был в яркой рубашке с пальмами, обгоревший и обмазанный сметаной. Может, потому гаишник в него и вцепился – принял за колхозника на отдыхе и хотел отжать денег. Гаишник долго ходил вокруг машины со сдвинутой на затылок фуражкой и шмыгал носом, принюхивался, его явно смущал кисломолочный запах, он искал к чему придраться, но все было в порядке, даже огнетушитель новый. Заглянув в багажник, он очень заинтересовался чехлами с оборудованием.
– Сиди тут, – сказал Матвей Даше, – я ща.
Несколько минут в зеркало заднего вида она наблюдала за их напряженными переговорами и очень удивилась, когда гаишник вдруг от души засмеялся, а Матвей по-дружески похлопал его по плечу.
– Что ты ему сказал? – спросила она, когда брат сел за руль и завел мотор.
– Я? Ничего. Он увидел мои наколки. Мы с его корешем сидели в одном блоке, прикинь?
Матвей любил бравировать отсидкой и о тюрьме рассказывал с таким видом, словно «Побег из Шоушенка» снят по его мемуарам, хотя на самом деле за плечами у него было три года общего режима – за мошенничество. Впрочем, в одном ему не откажешь, думала Даша, трепать языком он умеет.
Аксай был небольшой, уютный городок, очень похожий на их родной Пятигорск – тихий, приземистый, всюду тополя со спиленными верхушками, желтые газовые трубы вдоль дорог и заборы из зеленого гофрированного кровельного железа. А еще борщевик. За последние годы огромный сорняк расползся повсюду. Даша читала, что это случилось из-за дорог: борщевик не случайно растет в основном на обочинах, ботаники называют его «сорняк-автостопщик», его семена, налипая на капоты, радиаторные решетки и лобовые стекла дальнобойных грузовиков, путешествуют по регионам и потом пускают корни вдоль магистралей. Буйно заросшая борщевиком обочина – привычный пейзаж для всякого, кто катит на юг по М4. Пять лет назад объединенная российско-китайская администрация (ОРКА), едва получив полномочия в бывшей черноземной зоне, первым делом бросилась на борьбу с борщевиком: сорняк били пестицидами, жгли, косили, корчевали. Но в итоге даже китайцы сдались. С тех пор в официальных документах чиновники обозначают эти земли двумя иероглифами, похожими на деревце и домик,
В Аксай Даша с Матвеем заехали, чтобы заснять еще одного кадавра. У Даши в плане он был помечен как МА-52 – мертвый мальчик, на вид лет семь-восемь. В отличие от предыдущего этот выглядел впечатляюще: он стоял, как-то неестественно запрокинув голову и прижав руки к груди. Даша сфотографировала его кисти: маленькие пальцы были скрючены и напоминали куриные лапы – желтовато-синие, сморщенные. Кристаллики соли по краям почерневших ногтей. Мальчик, что нехарактерно, стоял в черте города, в поле недалеко от спального района – его точно было видно из окон пятиэтажек. Даша сделала несколько снимков: мортальная