Кадавры. Алексей Поляринов
наблюдали, как она возится с оборудованием. Затем пришли дети, расселись на заборе, как воробьи, лузгали семечки и обсуждали что-то между собой, иногда ржали во весь голос. Матвей отправился к ним поболтать и через пару минут вернулся в сопровождении пацана – высокого, субтильного, с растрепанными светлыми волосами.
– Я тебе помощника надыбал, – гордо сказал он.
Даша вскинула бровь, Матвей поднял руку.
– Все нормально, я заплачу ему за работу. Давай, Сережа, вот этот штатив нужно достать и выставить по уровню, чтоб пузырек идеально посередине, сечешь?
Сережа кивнул и взялся за штатив. Даша все еще с сомнением переводила взгляд с пацана на Матвея и обратно.
– Что? – тихо сказал он. – Я же вижу, у тебя спина болит. А парень сам вызвался помочь.
Сережа действительно оказался толковый: быстро установил тяжелый штатив по уровню, прикрутил к нему камеру.
– Она же с лидаром, да? – спросил он. – Вы трехмерный снимок делаете и тепловой след ищете, я видел такие. – Даша удивленно посмотрела на него, и он чуть смущенно добавил: – Я немного разбираюсь. Фотографирую иногда. Хотите, покажу?
Выглядел он безобидно, явно очень любил технику и страдал от того, что не с кем обсудить свое хобби. Даша кивнула, он достал старый, побитый «Сяоми», протянул ей. На снимках – подвальные коридоры и теплотрассы, трубы, огибающие углы. Пацан, похоже, любил заброшки, и Даша понимала его. Когда ты школьник, пустые коридоры с облупившейся краской на стенах и битым стеклом на полу пугают и притягивают одновременно. Когда ты школьник, романтика развалин – единственная романтика, которую ты можешь себе позволить.
– Там света мало, поэтому мне приходится работать над освещением, – сказал Сережа и вдруг поднял на Дашу взгляд, посмотрел в глаза. Вид у него был очень уязвимый, просящий. Даша знала этот взгляд еще с писательских курсов: так смотрит человек, который поделился с тобой своим творчеством и теперь ждет вердикта, надеется на похвалу и до смерти боится насмешки, унижения.
Даша похвалила его и спросила про кадавра – как местные к нему относятся? Пацан пожал плечами.
– Да никак. Стоит и стоит. Иногда скулит, но к этому все привыкли.
– Скулит? – Даша с Матвеем переглянулись. – Он звуки издает?
– Ну.
– И на что это похоже?
– Ну как. Скулит он, говорю же. – Пацан посмотрел на кадавра и попытался изобразить звук: – У-у-у, у-у-у. Как будто зубы болят. У меня и видос есть.
Он нашел видео, протянул Даше телефон. На экране: вид из окна и звук, похожий на тоскливое, предсмертное мычание сбитого на дороге животного. Впрочем, установить точный источник звука по видео было невозможно.
– А ты там живешь, да? – спросила Даша. – В этом доме?
Пацан кивнул, указал большим пальцем себе за спину:
– Да, на Дальней, третий этаж.
– Давно?
– С детства, – сказал он без всякой иронии.
Даша смотрела