Дерево Иуды. Юрий Меркеев
грозило лишь дополнительными проблемами в будущем. И всё-таки он не удержался.
– Я сейчас расшибу себе переносицу вот об эту лавку, – спокойно проговорил он. – И напишу заявление, что вы меня избили. Я один, вас двое. Освидетельствуюсь в судмедэкспертизе.
– Ишь ты, какой грамотный! – перебил его тот, который обыскивал. По выражению его лица можно было понять, что он немного струхнул.
– Давай-ка его в управление, – предложил рыжий. – Посидит в камере, вшей покормит, может быть, разговаривать по-человечески научится.
– Заодно и подлечим, – оскалился второй. – Где живешь? – обратился он к Волкову.
– Здесь в микрорайоне.
– Укололся когда?
Андрей ничего не ответил.
– Что ж ты молчишь? У тебя ж все на физиономии написано!
– Заедем ко мне домой, – смягчился Волков. – Я предъявлю все, что нужно.
– Ну уж нет, дорогой, – съехидничал рыжий. – Бензин на тебя тратить не будем. По закону ты обязан носить с собой паспорт. Понимаешь, ты, недоучка? Мы – власть, а ты – никто. И ты пытаешься из своего ничего диктовать нам условия. Ты чмошник, вот ты кто! И мы имеем право задержать тебя на сутки до выяснения личности. Грамотей! А сделаем мы сейчас с тобой ещё грамотнее… Гошка, – обратился он к своему приятелю. – Составь на него протокол по мелкому хулиганству. Напиши так… – Он на мгновение задумался. – Мочился в общественном месте недалеко от церкви, а также выражался нецензурной бранью.
Второй милиционер достал из кожаного планшета ручку и бланк протокола.
– Я ничего не подпишу, – отрезал Андрей.
Довольные тем, как они продемонстрировали свою власть, милиционеры улыбались.
– А это уже пустое, – проговорил рыжий с важностью генерала или уж, как минимум, майора милиции.
Андрей понял, что перегнул палку с «прокурором по надзору», однако отступать было поздно.
– Вот увидите, у вас будут неприятности, – пригрозил он.
Рыжий запросил по рации машину, и пока её ждали, на Волкова был составлен протокол, в котором было написано, что он, дескать, вызывающе вёл себя в общественном месте, дерзил представителям власти, справил малую нужду возле церкви, выражался вслух нецензурной бранью, оскорбляющей достоинство российских граждан. Словом, всё было исполнено «честь по чести». Не подкопаешься. Опыт.
3
Вскоре подъехал милицейский уазик, и Волкова на глазах удивлённых прохожих посадили в машину. Свобода оказалась такой призрачной – замки и решетки зубами не перегрызешь, в ветер не превратишься. Пока везли, Андрей с горечью думал о том, что если его в самом деле отправят в камеру на трое суток, тогда ему волей-неволей придётся смириться с позорным клеймом уголовника.
В дежурной части его ещё раз обыскали, велели вытащить из кроссовок шнурки и сдать их, записали данные и проводили