In Nomine. Гектор Шульц
когда старший солдат Луксур проник в тело девушки. Мы нашли её на потолке со скалкой во влагалище. Дурное зрелище, отец Джозеф. Гниду удалось изгнать, но он сбежал до того, как отведал свинца. Эти бляди боятся тех, кто знает, как им можно сделать больно. Жаль, что вы не пришли раньше.
– Я не знал, – вздохнул мужчина и снова поежился, когда взглянул на перевернутые кресты. – Зачем они так изуродовали комнату?
– Они думают, что это охуеть как смешно, – фыркнула Оливия. – Такие затейники, аж диву даешься, что у них в головах. На деле – просто конченые мракобесы, которым мало души. Они еще и засрут все, чтобы об этом говорили, как можно долго. Что-то вроде фирменной подписи. Так… а вот это уже интересно.
– Что именно? – спросил отец Джозеф, вставая со стула. Оливия протянула ему небольшой блокнот и, раскрыв его, ткнула в изображение сигила, который был на рисунке. Отец Джозеф нахмурился, когда перевернул страницу, потом следующую и еще одну. На каждой странице блокнота было одно и то же. Сигил и куча грязных словечек. – Это не почерк Марты.
– Знаю. Рисунок тоже не её. Её рукой владел луксурий. Его художества. Меня другое интересует. Зачем оставлять столько напоминаний о себе?
– Смутить тех, кто придет? – спросила Регина, закусив губу. На худом лице монахини явно читалась тревога, как и на лице Оливии.
– Возможно. Ты же знаешь, как эти бляди любят нагонять таинственность вокруг себя, – кивнула та и нахмурилась, когда в комнату вошла светловолосая девочка в простеньком сером платьице. Она подошла к отцу Джозефу, который улыбнулся и ласково потрепал её по голове. На лице Оливии тут же отразилась целая гамма эмоций.
– Простите. Это Кэти, – представил девочку отец Джозеф. – Это сестра Оливия и сестра Регина из ордена святой Ангелины.
– Здравствуйте, – тихо ответила девочка, застенчиво смотря на монахинь.
– Привет, дитя. Не мешайся тут, пожалуйста, – буркнула Оливия, а потом, замолчав, лукаво улыбнулась. – Хотя… Ты знала Марту?
– Да. Она была добра ко мне.
– Да что ж такое, – вздохнула Оливия. – Ко всем она была добра. Что, ни одного подзатыльника даже не отвесила? Не обозвала какую-нибудь старуху сморщенной шалавой? Не играла с ручкой душа в ванной?
– Сестра, – тактично кашлянул отец Джозеф. – Я думаю, что это неуместно.
– Уместно. Лучше пусть узнает сейчас, чем её наивностью воспользуются другие, – вставила Регина. Она подошла к девочке и осторожно коснулась руки длинными пальцами. Девочка вздрогнула, но, против ожидания, не превратилась в демона и не взлетела к потолку. – Ты заметила что-нибудь странное, дитя?
– Да. Госпожа Марта часто плакала по ночам, а из её комнаты доносился грохот.
– Это все от гороха. Не налегай на бобовые и будешь спать спокойно, – усмехнулась Оливия, без стеснения копаясь в шкафу. Но девочка словно не обратила внимания на циничную шутку монахини и задумчиво посмотрела на кровать.
– К ней ночью как-то Бобби заглянул