Дом пламенных клятв. Оливия Вильденштейн

      Дойдя до входа в гигантское хранилище, я замираю. Данте намерен последовать за мной, тем не менее вдруг это ловушка? Вдруг Мериам не собирается возвращать мне магию? Вдруг она намерена меня убить? В конце концов, раз уж моя мама мертва, значит, я единственная шаббинка, оставшаяся в Люче. Единственная, кто способен пробудить воронов.

      Я прищуриваюсь, вглядываясь во тьму, и замечаю блеск глаз. Отступаю и на кого-то натыкаюсь. Надо мной нависает Данте, его пристальный взгляд прикован к чему-то за моей спиной.

      – М-мне… – Я облизываю сухие губы. – Мне не по душе тесные пространства. – Пытаюсь проскользнуть мимо Данте, но он не позволяет.

      – Хранилище невероятно просторное, уверяю тебя. – Голос Юстуса звучит словно с другого конца туннеля, по которому мы только что прошли. – Моя мать копит свои богатства с самого раннего детства и ни с чем не расстается – ни ради прибыли, ни ради благотворительности.

      Внимание переключается на генерала, чей взгляд направлен в прямоугольную комнату, и теперь я замираю совсем по другой причине.

      – Ваша мать?

      – Ксема Росси.

      Ксема Росси живет в Тареспагии, а значит…

      Значит…

      О боги! Эпонина не наврала. Лор был неправ. Она сказала правду!

      От важности открытия у меня подскакивает пульс. Взгляд генерала возвращается к моему лицу. Останавливается. Понял ли он, какой вывод я сделала из его случайно брошенной информации? Или ему все равно?

      – Почему мы не можем встретиться здесь? – Я обвожу рукой помещение, похожее на темницу.

      – Потому что моя жена сидит внутри и не может прийти.

      Жена?.. Сердце на мгновение замирает. Впрочем, Юстус с Мериам – идеальная парочка: оба хитрые и злобные.

      – Как, змей вас задери, вам удалось затащить ее под венец?

      Юстус улыбается, но весьма недобро.

      – Очень просто. Предложил ей выбрать между браком или смертью. Она предпочла первое.

      Да ладно, психопат ты долбаный!

      – Как романтично. Вы и нонну таким же образом вынудили выйти за такого свихнувшегося мудака?.. – Я прикусываю язык, слишком поздно осознавая, что назвала одного из своих тюремщиков мудаком, да еще и сумасшедшим. Конечно, это чистая правда, но… мерда! Вдруг за уязвленную гордость он тоже отомстит через Энтони?

      Я изо всех сил пытаюсь придумать, как загладить оплошность, прежде чем он сорвется, но ничего не идет в голову.

      – Кровь от моей крови, плод чрева моей дочери… – прорывается сквозь удушающее напряжение жутковато-нежный голосок, возвращая мой взгляд обратно к хранилищу. – Подойди, чтобы я могла наконец взглянуть на тебя.

      Мериам настоящая. Она по-настоящему настоящая.

      – Что сказала ведьма, Юстус? – Грубый тембр Данте неприятно бьет по округлой раковине моего уха.

      Я хмурюсь: холодящий душу призыв прозвучал вовсе