Иуда. Ульяна Соболева
Никто даже не помнил моего имени. Да, это была частная, крутая школа, где учились дети власть имущих. Надо мной не издевались, но и не торопились общаться, заводить дружбу и приглашать куда-то. Чуть позже в старших классах меня начали называть Хромая святоша. Все знали о религиозности моей матери и о том, что отец отстроил все церкви в нашем городе. А по воскресеньям я хожу на службу. Это вызывало смех. Кто в наше время ходит в церковь.
Пока ехала с ним сзади на моте, чувствуя всем своим телом мощную спину, прижимаясь ладонями к его груди, мне казалось, что я и не я вовсе. Что мы оба в виртуальной реальности. Не в этой. Со мной ведь такого не может происходить. Я – Свободина, хромоножка. Дочка мэра. Тихоня, святоша.
Я не могу вот так сжимать ладонями мужской торс и прижиматься щекой к спине. Мои бедра касаются его ног, юбка неприлично задралась, и видны колени.
Сейчас я проснусь. Мне все это снится. Это не я…
Наклоняется ко мне, и сейчас произойдет прикосновение. Ведь я знаю, что он хочет сделать. Я знаю, и сама не могу удержаться и смотрю на его невероятные губы, смотрю на его глаза и снова на манящий и приоткрытый рот. Меня никогда не целовали…святоша не знает, что такое поцелуи, святоша вообще ничего не знает и… как же это ужасно, но она хочет, чтоб ее поцеловали. Впервые. Этот Элвис Пресли по имени Дима. От которого пахнет ветром, пороком и искушением. От него пахнет самим дьяволом.
Глава 5
В нем была какая-то зверская, примитивная привлекательность. Хищная, ядовито-сексуальная, вызывающая, харизматичная внешность. Торчащие в вечном беспорядке черные волосы, толстые брови, раскосые глаза, высокие, широкие скулы и большой, чувственный рот.
У него красивое тело. Юное, мужественное, поджарое. С стальными мышцами, выделяющимся прессом. Почти безволосая грудь и тонкая полоска от пупка под широкий кожаный ремень, чуть ниже под ширинкой внушительная выпуклость.
И взгляд. Волчий, дикий, необузданный. Пробирает до костей. Когда руками своими сгреб меня, сдавил, выдыхая мне в лицо. По всему телу дрожь прошла. И, нет, не отвращения. А незнакомая, будоражащая, огненная волна зацепила соски, скатилась к низу живота и разлилась истомой в промежности. От неожиданности я оторопела. Мне захотелось его ударить, сделать ему больно. Чтобы отрезветь… я ведь не могу к этому мальчишке вот так. Не могу ощущать…возбуждение? Он противен, он ненавистен …он…
(с) Ульяна Соболева. Подонок
Кап. Кап. Кап. Капает вода где-то далеко в кране. Я иду медленно на этот звук. Мне почему-то очень страшно. У меня одна нога стучит гипсом, зубы тоже стучат.
– Лена!
Не громко, но довольно слышно, и мой голос разносится эхом по огромному пустому дому. Где-то мяукнула наша кошка и прыгнула за тумбочку. Я успела увидеть пушистый хвост Рыськи. Странно. Не встретила меня, а наоборот, чего-то испугалась и сбежала.
– Лен!
Иду по ступенькам вверх. Мне тяжело, я держусь за перила, подтягиваю все тело, костыли остались внизу. Десять ступенек