Французская любовь. Как это бывает. Григорий Жадько
в жестких упругих волосках. Было страшно приятно трогать резко обрывающуюся вниз глубину между ее ног, забирать в руку мягкую округлость низа живота девушки, ощущать, как средние пальцы неумолимо от каждого движения проваливаются между волос, во что влажное нежное и горячее. В трельяжном зеркале я видел наши ломкие отражения, и они плыли как тумане.
– Я не хочу, что ты все видишь милый, – сказала она вдруг очень ласково.
– Ты такая необыкновенная! – голос мой дрогнул от нежности.
– Все равно не хочу этот дурацкий свет.
– Он не дурацкий.
– И себя не хочу без одежды!
– Ты прекрасна без нее.
– И не хочу то, что ты со мной делаешь сейчас!
– Ты будешь капризничать как маленькая.
– Я еще, правда, маленькая.
– Хорошо сейчас выключу свет, – согласился я.
Хотя и верхний свет погас, света из коридора вполне хватало, что бы видеть ее. Пока я раздевался, она сидела на кровати, свернувшись клубком, и раскачивалась. Когда я вновь оказался на постели, она вдруг спросила:
– Милый ты ничего не скажешь?
– Скажу!
– Это будет больно? – спросила она, вдруг отстраняясь от меня в полусумраке.
– Не знаю, – сказал я в ответ.
– У тебя же были девушки?
– Нет, – сказал я правду, имея в виду, что у меня были только женщины.
– Наверно это будет больно, для первого раза!?
– Может быть чуть-чуть.
– Если я закричу, ты остановишься?
– Ты не закричишь, тебе будет хорошо.
Она замолчала. И я осторожно почти без усилия положил ее навзничь безропотную и послушную, откинув голову назад. Мы целовались, а она прикрывала ладошками свою самую желанную часть тела.
– Не бойся.
– Я все равно боюсь!
Сгорая от нетерпения, я осторожно убрал ее руки. Маша крепко сжала мои запястья и мотнула головой так, что широко рассыпались ее волосы.
– Сейчас все будет?
– Да! Милая!
– Ты постараешься со мной быть нежным?
– Да!
– Потому, что это первый раз и я страшная трусиха?
– И поэтому тоже.
– А еще почему?
– Я, кажется, не смогу жить без тебя!
– Тебе совсем не обязательно говорить таких слов мне.
– Ты так считаешь?
– Я наверно их не заслуживаю.
– Ты не можешь мне запретить так, говорить.
– Тогда скажи еще раз, мне это приятно.
– Я скоро умру от желания!
– Из-за меня?
– Из-за тебя.
– Из-за меня никто не умирал.
– Я буду первый.
– Тогда давай умрем вместе я так хочу.
– Ты мне все разрешаешь?
– Зачем ты спрашиваешь?
– Все, все?
– Милый, ты все портишь своими вопросами!
Я говорил, говорил, а сам был без ума, ощущая, как она неуверенно отводит мои настойчивые руки, держит их, отпускает и вновь трепетно вцепляется