Экспонат 2. Попутчики. Эдуард Билак
там дядька из офиса посоветовал «продериглаз», – честно я ей сознался.
– Его Пал Иваныч послал. Ему «продериглаз» надо. Болен он, – это она уже куда-то в космос (ведь нет никого, кроме нас двоих). – Посиди. Сейчас Валюха тебе приготовит, – успокоила она меня. Мне, правда, спокойно она это сказала.
Сижу. Жду. Фактов не сопоставляю, что Валюхой может быть моя знакомая Валька. Голова не работает. Минут через пяток, когда я уже собирался лечь головой на стойку досматривать сны, она заявилась. Не узнал, в фартучке, в наколке, всё опрятненько. Поставила она мне стакан в подстаканнике на стойку, из него пар идёт, неполный стакан, на вид с крепким-крепким чаем.
– Пей, горемыка, – как она это сказала, я по голосу её и узнал.
– Здравствуй, Валька.
– Здравствуй.
– Что это?
– Что заказывал, «продериглаз».
– Из чего он?
– Сто грамм крепкого чая, почти чифир, и пятьдесят водки. Фирменный. Пей, через пару минут легче станет, – облокотилась она на стойку и на меня смотрит. – Я рядом постою. Посмотрю.
Стал я прихлёбывать то, что дали. Горячо, невкусно, а куда денешься… И чтоб не так тоскливо это делать и не пребывать в молчании, спрашиваю:
– Кто такой этот Пал Иваныч?
– Тебе действительно это интересно? Ты больше ничего узнать не хочешь?
Вот глаза закрой – два мужика беседуют…
– Я документы там у него оставил, мне сейчас возвращаться.
– Жулик он. Из бывших. Это его рецепт.
– А, – с умной рожей я это междометие произнёс, хотя ведь не это совсем хотел спросить. Она молчит, я молчу. Решился я: – Валька, а ты чего ко мне ходить перестала? Надоел?
– Эдичка. Всё было хорошо… кроме перспектив. В тридцать-то уже ищешь не только член получше, но и понадёжней. Ты ж бабник конченый, на тебе клейма ставить негде. Ты бы чуть позже стал бы замену искать. А мне это надо? Спасибо и на том, что было.
– Нашла сама-то замену? Счастлива?
– Да, Эдичка, нашла. Немного моложе, говорит, что любит…
Опять молчим. Я перевариваю услышанное и то, что допиваю. У меня с этой вроде противной жижи действительно лучше в мозгах стало и соображение нормализовалось. Ещё один меня вопрос интересовал, аж свербило всё во мне, не удержался, спросил:
– Валька, а в постели как, сладилось?
Ведь сразу поняла, о чём я умолчал. Взяла стакан у меня, уже пустой, посмотрела задумчиво, видно размышляя, сказать правду или отшутиться…
– Я, Эдичка, терплю теперь. Научилась.
Глянула на меня, что-то во мне увидела или вспомнила, засмеялась. Мне вдруг тоже стало смешно, я тоже засмеялся.
– Иди уж. Хохотун. Денег не надо. По старой памяти тебе от меня презент, – и смеётся знакомым басом.
– Прощай, Валька. Пусть всё у тебя будет хорошо, – это я уже уходя ей сказал. А что женщине можно пожелать, которая от тебя ушла? Только лучшего… (Если