Зомби-экономика. Как мертвые идеи продолжают блуждать среди нас. Джон Куиггин
ее глубину и продолжительность. Эти споры, что всегда велись в академической и деликатной манере, приобрели невиданную злободневность и ожесточенность с наступлением нынешнего кризиса, имеющего много общего с кризисом 1929 года.
После окончания Великой депрессии и Второй мировой войны наиболее признанным среди экономистов был подход Джона Мейнарда Кейнса.[4] Он утверждал, что рецессии и депрессии вызваны недостаточно эффективным спросом на товары и услуги, а также что монетарная политика не всегда помогает увеличить спрос. Исправить ситуацию правительство может, организуя общественные работы и увеличивая государственные расходы иными способами.
Быстрый возврат к уровню полной занятости в военные годы, казалось бы, подтверждал выводы Кейнса. Вот как об этом говорилось в официальном австралийском Докладе о полной занятости в 1945 году:
Несмотря на потребность в большем количестве жилья, продовольствия, оборудования и всех остальных товаров, до войны не все работоспособные могли найти работу и чувствовали уверенность в завтрашнем дне. В 1919–1939 годах в среднем более 10 % мужчин и женщин, желающих работать, оставались без работы. В самый острый период депрессии более 25 % занимались непроизводительным ничегонеделанием. С приходом войны все изменилось: ни одна финансовая проволочка, ничто не должно было встать между неудовлетворенной потребностью и максимальным, какое только возможно при наличных ресурсах, увеличением производства [Commonwealth of Australia, 1945, р. 1]. Вторая мировая война резко отличалась от предыдущих тем, что и с наступлением мирного времени полную занятость удалось сохранить. С 1945 года и вплоть до 1970-х годов большинство развитых стран переживало период полной занятости и мощного экономического роста, не имевшего себе равных ни прежде, ни впоследствии. В этот период, который стали называть по-английски «золотым веком» и «долгим подъемом», по-французски «славным тридцатилетием» и по-немецки «экономическим чудом», доход на душу населения в наиболее развитых странах вырос почти вдвое.
К началу 1960-х годов многие экономисты-кейнсианцы были готовы заявить о полной победе над экономическим циклом. Уолтер Хеллер, председатель Экономического совета при президенте США Джоне Кеннеди, приветствовал переход к активной фискальной политике в 1960-х годах, заявив: «Теперь не подлежит никакому сомнению, что государство должно занять активную позицию и стабилизировать экономику на высоких уровнях занятости и роста, которые рыночный механизм сам по себе не способен обеспечить».[5] Добившись ясности в этом вопросе, экономисты могли бы переключить все внимание на более амбициозную задачу «тонкой настройки» экономики, которая позволила бы избегать даже «рецессий роста» (временных замедлений в темпах экономического роста, которые обычно приводили к очень небольшому увеличению безработицы). Но погибели предшествует гордость, и падению – надменность (Ветхий завет, Книга притчей Соломоновых, 16:18. – Примеч. пер.).
В 1970-х годах послевоенный экономический
У Кейнса как экономиста было много общего с Фишером, но во всем остальном едва ли могли существовать люди более различные. Бонвиван, член Блумсберийского кружка интеллектуалов, женатый на очаровательной русской балерине, Кейнс к тому же был успешным игроком на бирже, в то время как Фишер потерял большую часть своего состояния в годы Великой депрессии.
См.: [Hellner, 1986, p. 9].