Все мои дороги ведут к тебе. Книга вторая. Ольга Шипунова
не зажигая лампу, прислушиваясь к шорохам и шуму. Но было тихо. Нет, не стоит и надеяться…
Нервная дрожь и злой смешок вырвались из груди, когда Саша вспомнила слова Олиного любовника про комнатную собачку. Горько было признаваться, но именно так она ощущала теперь себя в этом доме, лишний раз боясь пикнуть в присутствии мужа. А потом она с возмущением вспомнила слова Виктора «есть же приличия, в конце концов.» Да как он смел? Что неприличного она делала, всеми силами пытаясь быть хорошей женой и невесткой? Щеки горели от возмущения и от всех тех слов, что были произнесены во время ужина. Вспомнив его красные вздутые щеки и гневные глаза, Саша почувствовала, как страшная тошнота подкатила к горлу. Она едва успела добежать до раковины в углу комнаты, как поток противной склизкой жижи стремительно хлынул из нее. Что-то кислое и неприятное першило в горле. Сильно мутило и вызывало новые позывы. С трудом держась за раковину, Саша чувствовала, как слабеет. Когда в животе не осталось и капли пищи, отпустило. Живот противно свело. Умывшись трясущейся рукой, она слабо легла на кровать, скинув обувь и платье. Кутаясь в одеяло, с ужасом услышала в коридоре шаги Виктора. Только не сейчас!
Он вошел, с грохотом открыв дверь, нимало не беспокоясь, спит она или нет. Скинув пиджак и галстук, а затем рубаху и обувь, тяжело сел на кровать в темноте. Затем снял брюки и, швырнув их на стоявшее рядом кресло, обернулся в сторону Саши.
– Вас опять тошнило?
Саша молчала, притворившись спящей. Только не сегодня! Но Виктор явно был настроен решительно. Он тронул ее довольно требовательно и после того, как она не отозвалась, зло стащил с нее одеяло и принялся стягивать с нее панталоны. Саша начала вырываться, пытаясь отползти на край кровати. Он тяжело дышал, быстро покрываясь липким, резко пахнувшим потом. Его короткие толстые пальцы настырно шарили по ее грудям и ягодицам. Саша сильно брыкалась, отстраняя от себя его руки, вырываясь и пытаясь соскочить с постели. После всего того, что он наговорил, после того унижения в столовой она бешеными злыми глазами смотрела на него, не желая допускать его до себя, чувствуя сильную неприязнь и обиду.
– Не смейте упираться, – процедил он у самого ее лица, покрывая его липкими противными поцелуями. – Уймитесь! – еще требовательнее произнес он.
Саша с силой оттолкнула его и отскочила к окну, трясущими руками стягивая рубашку на груди и оправляя панталоны. Стоя в темноте у окна с растрепанными волосами, она злыми глазами смотрела на него, пытаясь защититься и дать отпор.
Виктор усмехнулся и встал с кровати, медленно направившись к ней.
– Вы затеяли игру? Думаете, я не справлюсь с вами?
– Не смейте! – голос ее был каким-то чужим, осипшим от страха и злобы, которую он вызывал в ней. – Вы вели себя неуважительно! Я вам ни малейшего повода не дала…
– Ни малейшего повода? – он снова усмехнулся, подходя к ней и пытаясь взять ее за руку.
Саша