49 оттенков индигово-сиреневенького. Айрин Мацумото
– на матрас.
И оставили на минутку.
Выживать дальше мне вообще не хотелось. Ну, потому что даже если я поправлюсь, то – снова всё то же самое. Безработица. Голод. И я опять там же. Только – под Новый Год замерзаю в сугробе. Ну, или всё-таки сорвалась и покатилась по панели, и, наверное, лежу в сугробе, как-нибудь взаимоубившись об какого-нибудь клиента или даже банду.
Опять я забегаю… В общем – коротко:
Он вернулся. Попытался влить через трубочку из бутылки. Но у меня зубы были стиснуты и не залилось.
На меня – посмотрели. На меня. Я тупо злобно подумала, что нахрен всё и сдохну.
Он вышел, вернулся с пятком двадцатикубовых шприцов. И нахерачил подкожными уколами. От чего тело разогрелось и призадумалось, что, может быть, выживет.
Потом он слил ванну, положил меня на матрас и побрил внизу. Забрав, а не слив волосы.
И у меня возникло, чуть-чуть, ощущение, что у меня тело немножко отобрали. Ну, то есть оно – моё, но в совместной собственности с ним. И меня от такого начало подбешивать.
Ну а потом он сделал мне клизму выбить запор. И я сдохла от стыда. От стыда за что – ниже.
Сдохла – это я заорала, сердце встало, а я вывалилась из тела, и собралась было сбежать и спрятаться.
Но меня не пустили. Мягко удерживая, как нассавшего в углу котёнка за шкирку. А потом на меня рявкнули:
«А ну марш в тело и жить!»
И я – в тело и жить.
Вздохнула, сердце застучало.
А меня накрыло бессильным бешенством.
Решила, что – хрен с ним. В коме поваляюсь, пялясь на разные картинки.
Ну и денька три – валялась. Пялясь в разные картинки. Сначала – очень страшные и мрачные. Пока не выдернуло из картинок первый раз. Вообще выдёргивало три раза.
Первый – в ванной. Мы лежим в воде, я – на нём. Он – в штанах, майке. И от него – хлынула настырная заливка энергии через нижнюю чакру. И тело… ладно, я целиком, не выходя из комы, стону и ору в оргазме. Без единого его движения, просто на потоке энергии и мыслеформе.
Я это даже тогда смутно запомнила.
Второй – когда исчезло ощущение его рядом. А появилось – какой-то тётки. Я заплакала от одиночества. Прилетело, что меня не бросили, а просто отошли. И – успокоилась
Третий – когда из ванной переложили на кровать. Смыв всё, что из меня выдавило и высосало клизмами в паро-барокамере с препаратами в воздухе и солями и водородом в воде.
Точней, чуть очнулась, не когда переложили. А когда захотелось поссать, а – кровать. И или – приходить в себя и идти, или – ссать в кровать. После ванной было привычно не приходить в себя. И вот когда я обоссалась, а подо мной за полминуты поменяли простынь и обмыли… ну, в общем, от обмыва выглянула из картинок посмотреть, что там.
А потом рядом с телом появилось ощущение, что ко мне вернулась часть меня, которую я отдала на растерзание в пропасть с голодными гнилодухими уродцами, и которая со всей силы тянула меня за собой. А я была готова умереть, лишь бы не свалиться. И все силы и воля – на то, чтобы не свалиться. На остальное – не хватало. А теперь – всё. Не тянет.