Навь: сказания и легенды. Василиса. Дарья Суворова
короче обычных его мечей на пол ладони, что давало подпускать тварей ближе, притупляя их внимание.
Василисин же меч, выкованный по Линкиному заказу в Смоленщине, был приторочен к седлу и ждал своего часа в ножнах с васильками.
– Один раз повторяю: за мной не лезть, коли не вернусь…
– Да-да, помню, скакать в Белозёрку.
Стоило Змею сделать пару шагов к деревне, как девочка его окликнула.
– Горыня, стой! Возьми!
Она сорвала с шеи шнурок с тонким амулетом-ракушкой и кинула его в когтистые руки мечника.
Шаги скрадывать.
Змей благодарно кивнул и по кругу направился к деревне.
Время тянулось так, будто все вокруг потонуло в крутом киселе. Василиса снова проверила предупредительный барьер, который она выставила сразу после того, как Змей пропал за поворотом. Пока было тихо.
– На погосте и то живее, – буркнула девочка, то и дело поглядывающая сквозь золотисто-прозрачный камушек на небо. До полудня ещё не скоро, а тревога за мечника все сильнее разцветала внутри. Дабы успокоить скачущие зайцами мысли, Василиса достала из заплечной сумки книгу и принялась ее листать. «Малыи бъстiярiи» – гласила надпись на корешке. Девочка умыкнула ее из вивлиофики уже давно, но все никак не удосуживалась пролистать. Со страниц на неё пустыми чернильными глазницами смотрели всякие страховидлы. Мруны, упыри, и прочие неживые скалили кривые клыки ловко отрисованные чьей-то лихой рукой.
– «По одиночке не представляют зело опасности», – вслух зачитала девочка. – «Для упокоения хватает одного удара мечом али кистенем в голову.» Ну это так и живого упокоить можно. Тоже мне…
От следующей страницы у Василисы побежал по коже мороз. Тварь была настолько любовно намалевана, что казалась живой. Тощее тело с длинными кривыми когтями, массивной клыкастой челюстью и остатками волос на голове звалось моровым гадом или просто мороем. Жрало все, что двигалось, не выносило прямого солнечного света, навьего огня и было, судя по книге, неуязвимо для чар. Как убить мороя не говорилось, зато трижды подчеркнутая фраза «обходить гнездовище поганое за три версты» бросилась Василисе в глаза сразу.
Еще она вспомнила, как Вига рассказывала о навьем море.
Эта чума завелась во время Триединой войны, когда ведьмы стравили навье и человечье царство, исподтишка науськивая то одних, то других, чтобы потом пировать на останках обоих. Кто-то из ведьмовских решил, что будет неплохо добавить головной боли воюющим, если к кровопролитным сражениям добавится еще и чума.
Чумы не вышло － кто-то из них перемудрил с колдовством － и вместо болезни, выкашивающей деревни и города, эти самые выкошенные стали подыматься из своих свежих могил, дожирая живых. Число их росло да так лихо, что едва успели опомниться. Люди винили навьев, навь – ведьм, а те знай себе потирали ладошки и ждали, когда морои сделают свое дело, а потом передохнут от голода.
Судя по всему, объединенным силам Царства и Нави удалось изничтожить большую часть тварей, но не извести на корню.
Напряженное чутье