Останься!. Ирина Кириленко
трусы! Это же что-то невероятное! Я помню панталоны в музее! Тонюсенькая прозрачная ткань! Почему дамы от них отказались? Или их ещё к тому времени не изобрели?
Да не может такого быть! Прекрасно помню, что в фильмах про Екатерину Великую, она точно там по спальне рассекала в обширных таких панталонах! Хм… избавились от корсетов и от ваз с фруктами на башке, зато переодели бедняжек в обтягивающие лосины из плотной ткани… Вообще нелогично…
Стесняюсь спросить, что они делают, пардон, в определённые дни месяца… Надеюсь, я этого никогда не узнаю! Пенёк мой, пенёк! Сжалься надо мною, пожалуйста, а?! Так хочется смога, гемопродуктов и когда тебя антибиотики уже не берут! Родной мой захламлённый и агрессивный мир!..
Где женщины не только умеют сносно читать и вышивать гладью! Где тебе не зашивают раны без анестезии, где даже самые-пресамые аристократы после того, как ты их спасёшь, говорят, как минимум, «спасибо», а не делают замечание, что у тебя непорядок в одежде!
– Миссис… забыл Ваше имя… я отвезу Вас домой!
Ещё чего не хватало! Сама прекрасно доберусь! Ещё полчаса в обществе этого юродивого, и моя самооценка просто испарится! Надо же, как загнобил спасительницу! Чувствую себя после «комплиментов» простушкой из рабочего класса.
У них тут рабочий класс, кстати, есть? Точно есть! У них же мануфактура! На фабриках же не селяне работают!
– Благодарю, не стоит, – отхожу подальше, а то, мало ли, вздумает принудить насильно!
– Вы не назвали мне своего имени!
– Вот как? Вы тоже, извините, не представлялись. И, между прочим, намедни мой хороший друг, Джордж Причард, меня вполне так разборчиво Вам называл. Вы просто не потрудились запомнить.
– Я – лорд Барлингтон, позвольте представиться, – церемонно наклонил голову. Видимо, от манер, всё же, в психике кое-чего осталось.
– Я – миссис Айрин. Фамилию свою не скажу… В Ваших землях, видите ли, сэр, орудует банда негодяев, которая мне травмировала затылок. Теперь я почти ничего не помню, – корячиться в реверансе принципиально не буду! Я не забыла Вашего хамства!
– Сколько их и как выглядят? – нахмурился.
Сколько? Как выглядят? Один трухлявый пенёк и сортир в Петербурге!
– Сэр, Вы оглохли? Я же сказала – у меня амнезия.
– Я предприму необходимые меры…
– В попытке вернуть мне память?
Сначала, вроде, ощутимо напрягся, потом шумно выдохнул.
– Мадам! Я не привык, чтобы со мною шутили. А Вы, я ещё вчера это заметил, совершенно не в состоянии совладать со своим языком! Будьте осторожнее, миссис Ай-рин!..
– Хорошо, я приму к сведению. Надеюсь, после столь продолжительной и информативной беседы, мне будет позволено идти?
– Это Вы, видимо, оглохли, леди, раз приходится Вам всё повторять по два раза. Я же сказал, что Вас отвезу!
– Я прекрасно всё слышала! Просто Вашего предложения не принимаю. Или такое для Вас, как и шутки, тоже – экзотика и вновинку?
– Впервые встречаю столь развязную и вздорную даму!
Бесцеремонно