.
казалось, в него ушла вся моя апатия и хандра вместе с попытками разобраться во всем при помощи философских рассуждений. Стоило задуматься и отпустить его, он быстро находил проблем на мой зад. Возможно, именно поэтому шизофрения и другие эндогенные заболевания полностью отсутствуют у животных.
Достижений было немного. На затвердевшей со временем земле я нацарапал приблизительную карту окрестностей. Кое-где оставлял для себя метки направления своих остановок и примечательных мест для пополнения коллекции камней. Волей-неволей приходилось становиться геодезистом, чтобы обеспечить свои потребности. Остатки моей жизнедеятельности тоже не оставались без дела и могли вполне подойти в качестве строительного материала, так как в повторное употребление после охлаждения, судя по всему, не годились. Ну, или мое подсознание отвергало это, поскольку после медитативной попытки удовлетворения голода все кроме кучки испражнений осталось лежать нетронутым.
Мысль о том, что я мог выстроить из какашек себе дом, дважды огорчала. С одной стороны, это не разумно строить что-то из собственного говна. С другой стороны, мне пришлось бы ждать еще лет десять, прежде чем его наберется достаточно, чтобы хватило на одну стену. Ну а в наше время, когда даже строители не знали, что за гадость использовалась для постройки современных зданий, брезговать подходящим материалом было неосмотрительно. Конечно, о строительстве собственного королевства тут не могло быть и речи. На мой огонек даже насекомые боялись слетаться.
На самом деле я понятия не имел, что делать. Даже с подробной инструкцией картошку посадить не смогу. И прогуливание уроков с постоянным использованием справочников тут не причем. Я был первооткрывателем для собственного несуществующего вида.
Вот так прошло лето. Затем прошла осень и наступила зима – крайне выматывающая пора для меня. Я стал больше утомляться, даже ничего не делая приходилось спать раз в три дня. До нормы спать хотя бы раз в день, а не раз в месяц для разнообразия, оставалось чуть-чуть. Каждый мой поход по снежным заносам сопровождался обильным выделением пара, после чего моя тропа превращалась в лед. Было легко, таким образом, не заблудиться на снежных равнинах, но также легко обнаружить себя и свое логово. К счастью, кроме животных здесь никого не появлялось, а играть в прятки со своим хвостом оказалось невозможно.
Дикий зимний холод по сравнению с летним не убивал меня, но делал заметно слабее. В спокойную погоду я почти не замечал его. Подобие реактора в моей груди своей аурой не позволяло даже воздуху быть холодным. Но стоило немного пробежаться, как по моему подобию кожи начинало барабанить острыми уколами. Во время ветреной погоды или еще хуже вьюги мне лучше сидеть дома, по уши зарывшись в землю. Замерзнуть я, конечно, не мог в принципе, в основном было просто неприятно, так же как и во время купания в воде. К этим процедурам я хоты бы мог себя подготовить, а к ежесекундно меняющемуся ветру готовым быть сложно.
Отсутствие