Хлеб стыда. Александр Прилипкин

      Раздвинув полог, смерть сорвет покров,

      идя на зов и отворяя двери.

      О, сколько в ожиданьи тайной веры —

      безмолвная молитва выше слов.

      Отринув плоть, – тем Смерть преоборов! —

      душе б смиреньем путь к Отцу измерить,

      но всуе мытарь безприютный верит —

      изгнанник в ней лишь обретает кров…

      …Десница мельком пролистнет страницы, —

      (дни пролетят, как вспугнутые птицы), —

      страниц немного – в каждую вглядись!

      В них различив лишь мерзости деяний,

      душа сквозь ужас устремится ввысь,

      пролив сосуд скудельный содержанья.

      Пролив сосуд скудельный содержанья,

      презрев «эго» смердящее на дне,

      оставив «я» с грехом наедине,

      душа вовне встречается с молчаньем.

      И слова сокровенного звучанье

      из бездны ожиданья будет ей —

      душа, проникшись тайн в их глубине,

      голубкой миру явится с признаньем:

      – Он, претворенный из Себя в Себе,

      непреходящий из судьбы в судьбе,

      Он твари каждой пресуществованье;

      как Сын, Он одесную сел Отца,

      когда принес, пройдя путь до конца,

      Добра и Зла иное толкованье.

      Добра и зла иное толкованье —

      Фаворский свет в долине забытья…

      Кто у зеркал кривых небытия

      Здесь слез не лил средь грез чередованья?

      Сквозь миражи нас, странников, в изгнанье

      несет по жизни утлая ладья —

      средь плеска волн земного бытия,

      вне берегов любви и состраданья…

      В земле иной в иные берега

      превоплощенная войдет река —

      сны наяву пригрезятся однажды…

      Сны сладостны, да горек вкус плодов —

      всю горечь их с неутоленной жаждой

      мы зачерпнем из тьмы в обрывки снов.

      Мы зачерпнем из тьмы в обрывки снов

      нездешний свет… Тот свет исполнит чашу

      слез откровенья лишь по вере нашей —

      по пробужденью каждый ли готов,

      молясь смиренно, внять хуле врагов,

      стремясь на свет за правдой вящей?

      В час предрассветный сны и грезы слаще —

      не слышит спящий, как гремит засов…

      Встречай! Войдя неслышно и несмело,

      душе печаль предстанет Дамой Белой

      под звон венчальный всех колоколов…

      Пред нею, скинув ветхие одежды,

      бледнея, явим наготу Надежды,

      но откровения не вспомним слов…

      Но откровения не вспомним слов —

      слова Любви в устах неизъяснимы;

      чтоб жертвой стать невосполнимой,

      Любовь приходит всем смертям назло.

      Пусть под луною скорбно ремесло:

      земным