Хлеб стыда. Александр Прилипкин

      Вовне уюта склепов и гробниц,

      где лица так светлы и безпечальны,

      разоблачимся пред величьем тайны,

      оставив струпья в складках власяниц.

      Влачатся вереницы колесниц —

      грядущего в былое путь недальний, —

      пути исповедимы изначально,

      случаен только облик у возниц.

      Лишь нетерпенья брачные кареты

      спешат к невестам, в белое одетым,

      томящимся на дольнем берегу.

      Наряды белые исчезнут в водах леты —

      там их до времени Наяды сберегут,

      чтоб Божьей Милости свершить обеты.

      Чтоб Божьей Милости свершить обеты,

      Ей заключая полноту времён,

      День Судный плача днём восьмым продлён

      в исполненный даров кивот завета.

      Вошедшие в нетленное одеты,

      Очес Представший в славе вознесён —

      печалью состраданья осенён

      Им каждый сущий, страждущий ответа.

      И в радости неизречим восторг,

      превоплощенный в чаяний чертог —

      итог итогов, вечностью хранимый.

      Среди сиянья радужных огней,

      где тайнопись путей исповедима,

      Мы проплывем тенями средь теней.

      Мы проплывем тенями средь теней —

      пришедшие не в честь, уйдут во-славу, —

      не временем, но вечностью, по праву,

      продолжен путь в огонь Огня Огней.

      Обетованья неба там ясней,

      где глас небес путь указует правый —

      чем явственней миражи переправы,

      былого жажда жалит тем сильней:

      – «…склонись… напейся…», – там ручьи журчали;

      – «…в тени устройся…», – молвили цветы;

      – «…летим со мной…», – звал мотылёк, – «…что ж, ты?..»

      Пройдя сквозь морок сумраком печали,

      минуй точило гнева и страстей,

      став воплощеньем преизбытка дней.

      Став воплощеньем преизбытка дней,

      Любовь жива, как и во время оно

      – О, Госпожа! Прими заблудших в лоно,

      скрепи законом – скрепы нет сильней!

      Ей аллилуйя и осанна – Ей;

      Ее коленопреклонимся трону —

      венец терновый воссиял короной

      и смерклась слава дольняя пред Ней!

      Сын Божий, утоленный болью,

      грех искупил, что мира был юдолью:

      – Любви Великой