Грибники 1,5. Вложенное пространство. Вера Флёрова

      В феврале, мрачном и ветреном, Джафар все же не удержался. Его начали мучить сомнения в себе и тяжёлая бессонница.

      – Это должно было вернуться, – смутившись, признавал он. – Любое дерьмо, которое пережил человек, догоняет его через определенные промежутки времени. Я перестаю понимать, где добро, где зло. Очень неприятно.

      – Хочешь, будем ездить в город? – предложил Эйзен. – Я иногда бываю там по делам, но можно и просто так.

      Джафар согласился и даже некоторое время посещал психотерапевтов – один от него отказался сразу, а второй направил к психиатру. Пару недель пропив таблетки, Джафар почувствовал себя ещё хуже и окончательно уверился в том, что его тип нервной системы устроен иначе, чем у большинства людей.

      – Мне почти каждую ночь снится, что я в зимовье, – сказал оно как-то Эйзену. – Там нефтяная вышка… и она со мной разговаривает. Уходи, говорит. Ты ничего не сможешь сделать. Тебя убьют. Ты переродишься.

      – Так и говорит, переродишься? – насторожился Эйзен.

      – Да. Но вышка не знает, во что именно. А потом я вижу тебя… и понимаю, что ты уже не человек. Ты протягиваешь руку и вырываешь мое сердце. Но я живу дальше. Я беру ведро и иду за снегом… В этом такая острая, такая печальная обреченность, что я просыпаюсь… и некоторое время мне кажется, что ничего не кончилось. Это душит и напрочь лишает сил.

      Уже через неделю Джафар совершенно перестал общаться: приходил, ел, односложно отвечал и возвращался к себе в комнату, где лежал и смотрел в стену.

      Как-то на рассвете Эйзен проснулся от ощущения сильной тревоги. Едва открыв глаза и посмотрев на балкон, он увидел Джафара, сидящего на перилах. Тот смотрел вниз и при этом все сильнее отклонялся назад. Несмотря на холод, на нем были только льняные штаны, в которых он обычно спал, и больше ничего.

      Вскочив, Эйзен за секунду оказался на балконе и схватил Джафара за руку.

      Тот выровнялся и рассеянно произнёс:.

      – А… Доброе утро. Прости.

      – Яшка, ты спятил?

      – Нет… Мне почему-то показалось, что это удивительно здравое решение.

      Эйзен втащил Джафара к себе в спальню и усадил на постель. Тот был абсолютно безвольным и безучастным.

      – Не пугай меня так, – жалобно попросил Эйзен. – Ты же клятву давал, помнишь? В ней не было пункта о том, чтобы я собирал твои мозги по ущелью.

      – Не было, – согласился Джафар. – Прости. Ты только не подумай, что я манипулирую и развожу тебя на эмоции. Меня действительно накрыло так, что я не мог справиться. Я понимаю, что это морок, и я должен его просто пережить, но когда каждый предмет, на который ты смотришь, тебе ненавистен… устаешь сопротивляться. Хочется выключить мир. Единственный способ это перенести – смотреть на один и тот же предмет. Тогда есть шанс привыкнуть.

      Устроившись на ковре перед Джафаром, Эйзен слушал. За свою жизнь он видел много людей, выдернутых