Я – есть Я. «Я-концепция»: творческие, философские, литературно-философские, логико-философские контексты (Книга 2). И. А. Ашимов
В то время я занимал достаточно высокую академическую должность главного ученого секретаря Президиума Национальной академии наук Кыргызской Республики. Потому, выйдя на пенсию я не ощущал себя как бы «выброшенным на обочину» текущей уже без моего деятельного участия общей жизни. Многие говорил мне, что в этом возрасте лучше оставаться действующим ученым, имея в виду то, что снижение социального статуса, потеря делового и жизненного ритма, как правило, приводят к ухудшению состояния человека.
Одним из причин моего ухода с Академии наук было следующее. Идет Общее собрание, на повестке дня вопросы перевода всей работы на государственный, то есть кыргызский языка, согласно Указа Президента страны. Переполненный зал, чувство раскаленной и очень напряженной атмосферы. Было много филологов, а также псевдопатриотов из среды журналистов, писателей, то есть атмосфера бурной стихии. Выступали эмоционально, в этих условиях труднее всего спорить, в особенности, когда имеешь дело с мало культурными полемистом. Прослушав всех, говоривших о необходимости сиюминутного перехода на государственный язык, я чувствовал, что многие ученые, искренне считающие преждевременность такого шага, не решались высказаться. Что можно сказать в такой атмосфере, насыщенной страстями, при такой интеллектуальной элементарности? Но я напрягся, собрал силу духа и попросил слова. В тот же момент я почувствовал большое вдохновение и я говорил лучше, чем когда-либо в жизни. Сначала аудитория отнеслась ко мне враждебно, были даже насмешливые возгласы. Потом уже после моего выступления ко мне многие подходили, жали руку и благодарили. Однако…. Признаться, мой голос в этой среде был гласом вопиющего в пустыне. Меня в лучшем случае почтительно и с недоумением слушали, но не предполагали руководствоваться моими идеями. Думаю, что я так и не сумел дать собравшимся в зале почувствовать свою центральную тему – перейдя на государственный язык мы целиком и полностью потеряем пространство фундаментальной науки ученых Академии наук. В стихии лжепартиотизма и в ее созиданиях еще больше, чем в ее разрушениях, я очень скоро почувствовал опасность, которой подвергается духовная культура, наука, образование. Как всегда, лжепатриотизм не щадит творцов духовной культуры, науки, образования, относясь подозрительно и враждебно к любым позитивным инициативам. В какой-то мере это напоминает ситуацию, озвученной когда-то Лао-Цзы (551 г. до н.э.): «Нет ничего более мягкого и гибкого, чем вода, но попробуйте оказать ей сопротивление».
На другом Общем собрании Академии случилось нечто похожее. Мой призыв принять, понять и перейти на принципы постнеклассической науки разладило благодушную атмосферу собрания. Председатель, да и вся присутствующая профессура восприняли саму заявку из ряда выходящим —немыслимым, провокационным, от которого за версту разит неомальтузианством, экзистенциализмом и прочими «измами». А ведь были