Комната. Виталий Михайлов
дорогой. Девочка-с-компасом разглядывала новые книги. Безымянная набила рот конфетами.
Он осмотрел рюкзак. Все на месте, кроме ножа. Он ждал, что раздастся голос, некто вызовет к себе Безымянную или Чахоточного, а может, спустится сам. Ничего подобного. Дети поужинали, смазали язвы и поменяли повязки. Выключили свет и начали считать двери.
Озарение пришло три дня спустя. Он проснулся и сел на кровати. Он вспомнил, как его похитили. Было темно, дети давно спали, горел только ночник справа. Свет пробивался из-за ширмы, чуть разгоняя мрак. Казалось, голова сейчас взорвется. Его накачали какой-то дрянью и запихнули в дом без единой двери, но с четырьмя детьми, которых, наверное, сейчас ищет весь город. И его заодно.
Если детей похитили, то зачем? Может быть, это эксперимент, цель которого – выяснить, как ведут себя дети, предоставленные сами себе, в замкнутом пространстве, изолированные от мира. У них был телевизор, но смотреть они могли только видеокассеты. Ни газет, ни журналов, никакой связи с родными. И за всем этим стоял Человек-с-лицом-манекена.
Чахоточный сказал, они здесь около года. Сколько же еще будет длиться эксперимент? И какие ответы «они» хотят получить? На ум приходил только тюремный эксперимент. Он был рассчитан на две недели, но прекращен раньше.
Припомнить эксперимент длиной в год он не мог. Как дети еще не сошли с ума в четырех стенах? Их определенно пичкают препаратами. И зачем было травить его дрянью, которая стерла из памяти целых три недели?
Он смотрел в пустоту перед собой, пока не услышал тихий плач. Кто-то плакал за ширмой справа. На той кровати спала Девочка-с-компасом, она же Девочка-с-фляжкой, она же просто девочка, запертая в странном доме, которая, должно быть, очень скучает по родителям и нормальной жизни.
Девочка-с-фляжкой сидела на кровати, обхватив колени руками. На полу валялась «Книга снов» обложкой вверх.
– Что случилось? – спросил он, но Девочка-с-фляжкой не ответила.
Словно почувствовав неладное, дети просыпались один за другим и шли на свет. Улитка крепко прижимала к груди куклу, которая в полумраке выглядела неестественно живой. Еще один пленник дома номер пятнадцать.
Поганка коснулся «Книги снов».
– Не трогай! – крикнула Девочка-с-фляжкой, и Поганка отдернул руку, словно книга его обожгла.
– Как давно? – кусая губы, спросил он.
Девочка-с-фляжкой не ответила.
– Надо было сразу сказать.
От слов Поганки Девочка-с-фляжкой расплакалась еще сильнее.
Он понял, если хочет узнать, что происходит, самое время спросить. Другой возможности не представится.
– Почему вас здесь держат? – спросил он Поганку.
– Ответь ему, |||||||||||||||, – сказала Девочка-с-фляжкой сквозь слезы. – Все равно нам переезжать.
– Будет только хуже, – косясь на «Книгу снов», сказал |||||||||||||||. – И он наверняка не поверит.
– Не поверю во что?
– Она вот-вот придет сюда, ты вызвала папу? – спросил |||||||||||||||.
Девочка-с-фляжкой