В начале прекрасного века. H. Tavasta
вашего мужа.
– Лунд рассказал. Кстати, спасибо вам – за то, что спасли от этого ненормального, Бьерна. Когда Оскар был жив, мы постоянно ругались, но до рукоприкладства никогда не доходило – сегодня первый раз, когда он попытался не словесно, а по- настоящему меня уничтожить. Переживает за деньги брата, что я отниму у него все. Идиот… Я думала отдать ему законную часть наследства – как-никак брат Оскара, родня – и уехать отсюда. Вы прекрасно видели, как ко мне здесь относятся. А насчет Бьерна… Обидно, если он сопьется, но мне теперь наплевать.
– Госпожа Петерссон, скажите, какие у вас были отношения с мужем? И у него – с братом?
– Самые обычные. Каждое утро Оскар ездил в город на работу, я сидела дома, ничем не занималась: так, вышивала иногда, читала или дремала в кресле у окна. За хозяйство отвечает Карин, наша прислуга. Бьерн вечером выходил встречать мужа – в лесу жутко, особенно когда стемнеет, а пьяный деверь никогда ничего не боялся, вот и подстраховывал Оскара. Он вообще не любил приезжать позже семи-восьми часов: если возникала необходимость задержаться на работе, он заранее предупреждал, что остановится у друзей, и возвращался аж на следующий вечер… Вы не представляете себе, как я тосковала без общения…
– Поэтому вы развлекались с женатыми мужчинами?
Сперсен ляпнул, не подумав, и тут же пожалел о своих словах: он не знал, как затронуть беспокоившую его тему ненавязчиво. Получилось в высшей степени бестактно и некрасиво с его стороны, но Икке только рассмеялась, чем смутила детектива.
– Ах, вот оно что! Вы пришли поговорить о моих любовниках? Как забавно: если ко мне и приходили, то по делу, а не за тем, чтобы выспрашивать, кто еще ко мне «приходил по делу». Ну, да, было пару раз, но не более того. У Бьерна меткий глаз, хоть и алкоголик – такие обычно дальше своего стакана не видят. Пошли слухи, Оскар догадывался…
– Он вам не нравился… как мужчина?
– Мне кажется, все понятно по моим поступкам. И – ладно, сознаюсь – мы не спали… с Оскаром. Я часто притворялась спящей или больной, чтобы избежать… последствий.
– Зачем же вы вышли за него и переехали сюда? Неужели из-за денег?
– А вот это действительно вас не касается, господин Сперсен. Я могу вам признаться, сколько раз «задирала юбку», как выразился Бьерн, с кем и когда, но то, что вы хотите узнать, никоим образом не относится к вашим расследованиям. Можете мне поверить на слово, – Икке мило улыбнулась, давая тем самым понять, что разговор окончен. Сперсен любезно попрощался и вышел. Он кипел от негодования.
***
Не успела Икке прийти в себя после разговора со Сперсеном, как к ней вошел недовольный Лунд – он прятался в соседней комнате и слышал каждое их слово – и процедил:
– Тебе не стыдно?
Он сел на край кровати; Икке незаметно подвинула лежавшую под подушкой книгу еще дальше, чтобы Лунд не заметил ее.
– А почему мне должно быть стыдно? Он спросил – я ответила. Все честно.
– Дура! Почему Оскар женился на такой, как ты?! Бедная душа,