Машуня. Татьяна Петровна Буденкова

      Машка делала уроки, когда под окно с диким криком, безжалостно громыхая коляской, подскочил Серёжка.

      – Машка! Пожар! Пожар! – истошно кричал Серёжка, в коляске заливался Гоша-младший.

      – Что случилось? – опередив Машу, спросила сидевшая на лавочке соседка.

      – Стайки горят, – выдохнул Серёжка.

      Машку, как иглой, прошило:

      – Ма-ма!!! – выскочила из подъезда. – Серёжка, сиди тут, – ткнула пальцем на лавочку, – чтоб ни шагу!

      Возле стаек толпились люди. Визжали свиньи, кудахтали куры. Похоже, их хозяева были на работе.

      Владелец мотоцикла откатил свою технику в сторону.

      – Не волнуйтесь. Я пожарных вызвал, – и вытер закопчённой тряпкой лоб

      – Ага, не волнуйтесь! Свою железяку спас, а живность заживо горит! Мужики, ломайте двери! – кричал кто-то из окна.

      Из-под двери Машкиной стайки полыхнул язык пламени!

      – Мама! – Машка схватилась за ручку двери, рванула на себя и закричала от дикой боли, железная ручка раскалилась. Заскочила внутрь, темень, дышать нечем, огонь стену и дверь лижет. Как вытащила мать – потом сама не понимала. Кожа на обожжённой руке мгновенно надулась огромным желтым пузырём, часть которого прилипла к воротнику маминого платья. Но это всё она поняла и рассмотрела потом. А пока, как в замедленном кино, видела выползающего из их стайки мужика, весь левый бок которого полыхал ярким пламенем. Его тушили, забрасывая какими-то тряпками. И тут приехала пожарная машина. За ней скорая.

      Из их стайки пожарные вытащили ещё одного человека, который выползти не успел. Обгорел сильно, так и лежал, скрючив руки, будто драться собрался.

      – Боксёр, твою мать! – не высказал особого сожаления сосед, которому пришлось зарезать двух обгоревших свиней. Кивнул милиционерам:

      – Местный житель, Василий…

      Всем было понятно, что именно эта пьяная троица устроила пожар. Пили, курили – и вот результат.

      – Нормальный мужик, шофёр, недавно мне мебель перевезти помогал. А туда же… Точно – Василий, – подтвердил Георгий Фёдорович. – Жена на работе. Уведомите?

      – Уведомим, – кивнул участковый, – если раньше сама не узнает.

      В скорой выяснилось: огонь с одной стороны лизнул и Машкино плечо, ухо и шею. Сгоряча не сразу почувствовала. Машке обработали руку, все остальные ожоги и велели завтра явиться на приём к участковому врачу.

      – Мы явимся, обязательно явимся, – гладила её по голове тётя Люда. Плакала баба Шура, качая Гошу- младшего, жались к отцовским ногам трое мальчишек: старший – Серёжка и два близнеца, Андрюшка и Ванька.

      Спать в эту ночь Машку уложили на кровать тёти Люды. Но ожоги горели и болели так, будто оставались в пламени до сих пор. Только под утро ей удалось задремать.