Гусси. Защитница с огненной скрипкой. Джимми Каджолеас
сказала она. – Это ведь можно?
– Ты зря не сказала, что у нас новые люди, – заявил Коннор. – Я бы раньше пришёл.
Почему-то меня это взбесило.
– Только жабьих потрохов тут не хватало! – буркнула я.
– Даю гарантию, что жабьих потрохов здесь не будет! – рассмеялся Коннор.
Я терпеливо смотрела, как Коннор извлекает монетку из своего уха, колечко из носа и розу из рукава. И на этот раз ему удалось отгадать мою карту.
– Приходится много практиковаться, – сказал он. – Но у меня получается всё лучше и лучше.
– Но волшебством тут и не пахнет, – возразила я.
– В этом, – невозмутимо ответил Коннор, – и состоит вся прелесть. Ты сама знаешь, что способно сделать с человеком настоящее волшебство, если он не побережётся. В конце концов, даже Копчёная Люсинда начинала с того, что была обычной целительницей-ворожеей, пока не сунула нос куда не следует и не вызвала на свою голову Демона о Семи Вилах. По крайней мере, так я слышал. А моё волшебство – не больше, чем шутка, иллюзия. Оно не задевает струны судьбы, не изменяет путь луны в небесах, ничего такого. Оно просто годится для того, чтобы радовать людей.
– Но это же глупо! – не выдержала я. – Заниматься такой ерундой, когда можно прибегнуть к реальной силе, которую даёт волшебство, чтобы изменить мир!
– А что, если моё волшебство тоже обладает своей, особенной силой? – возразил он. – Мне нравится поднимать людям настроение, приносить в их жизнь хоть немного радости. И я глубоко уверен, что это вполне достойное занятие.
– А мне нравится, – заявила Ангелина, и я лишь закатила глаза.
И только тут я обратила внимание на необычный, возбуждающий запах, наполнивший тесный Приют.
– Погодите, – сказала я, – чем это пахнет?
– Коннор принёс нам немного похлёбки, – сказала Ангелина.
– Неужели? – удивилась я.
– Ага, – кивнула Коннор. – Она очень вкусная. Попробуй сама, Гусси.
– Она с кроликом, но мне всё равно понравилась, – выдала Ангелина, отчего Коннор чуть не лопнул от гордости. Похоже, эти двое отлично спелись, пока меня не было. Глупо было ревновать, но я ничего не могла с собой поделать. Почему всё так несправедливо? Будь ты хоть семи пядей во лбу, – когда дело доходит до простых житейских вопросов, мы становимся такими же недотёпами, как все люди.
– Ладно, хорошо, – сказала я. – У меня тоже всё в порядке, спасибо, что спросили. Даже успела поболтать с Лукрецией Беннингсли и получила массу удовольствия, можете мне поверить.
– Беннингсли, – повторила Ангелина. – Это они живут в том большом доме?
– Да, они, – кивнула я. – А ты откуда знаешь?
– Я немного прогулялась и осмотрелась с утра. – Она небрежно повела плечиком. – Похоже, эти Беннингсли богатые?
– Богаче не бывает. – Коннор снова расплылся в своей беззубой улыбке. – Говорят, у них есть такой здоровенный самоцвет, который стоит кучу денег. Они раскопали его в Заповедной шахте давным-давно, ещё до того, как моя семья