Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание. Лаврентий Берия
вот необстрелянная германская армия буквально громила поляков. Судьба войны и Польши была решена в какую-то неделю с небольшим.
РККА выступила «на защиту жизни и имущества населения Западной Украины и Западной Белоруссии» 17 сентября 1939 года. Пределы продвижения наших войск были оговорены заранее в Москве, при подписании советско-германского Пакта о ненападении. Однако сама демаркационная линия фактически соответствовала давней линии Керзона, которая была предложена как русско-польская граница Верховным советом Антанты на конференции в Спа (Бельгия) в 1920 году – как этнически обоснованная. То есть СССР не аннексировал польские территории, а возвращал в свой состав исконно наши земли, отторгнутые от России по Рижскому договору 1921 года.
В конце сентября 1939 года Риббентроп прибыл в Москву во второй и, увы, последний раз – для подписания германо-советского договора о дружбе и границе. 28 сентября 1939 года договор был подписан, а 29 сентября опубликован в «Правде».
Новая ситуация была для СССР и выгодна, и опасна в том смысле, что теперь прибалтийские республики, в зону границ которых выходила Германия, могли принять протекторат Германии и слишком усилить Германию на северо-западном фланге СССР. Поэтому СССР закрепил свои позиции заключением договоров о взаимной помощи с Эстонией (28 сентября 1939 года), Латвией (5 октября 1939 года) и Литвой (10 октября 1939 года). Забегая вперёд, можно сказать, что это не был шаг к советизации Прибалтики. Решительные действия СССР по возврату Прибалтики в состав СССР летом 1940 года были обусловлены откровенно прогерманскими (и одновременно – прозападными) настроениями высших кругов во всех трёх республиках.
Показательна в этом отношении запись от 25 октября 1939 года в дневнике Генерального секретаря Исполкома Коминтерна Георгия Димитрова, который зафиксировал следующие слова Сталина: «Мы думаем, что в пактах взаимопомощи (Эстония, Латвия, Литва) нашли ту форму, которая позволит нам поставить в орбиту влияния Советского Союза ряд стран.
Но для этого нам надо выдержать, – строго соблюдать их внутренний режим и самостоятельность.
Мы не будем добиваться их советизирования.
Придет время, когда они сами это сделают!»
12 октября 1939 года Советское правительство предложило заключить договор о взаимной помощи также Финляндии, однако – уже на базе размена территориями так, чтобы граница была существенно отодвинута от Ленинграда (со старой советско-финской границы вторую нашу столицу могла обстреливать дальнобойная артиллерия).
Финны уклонились, сделав для СССР военный путь решения конфликта практически неизбежным. При этом Сталин понимал, что война с финнами и дружественные отношения с немцами ставит СССР в положение антагониста «демократического» Запада и США.
23/IX 39
Вернулся от Кобы[128] и вспомнил, что забыл о дружке[129], посоветоваться надо. Много за месяц мы закрутили. Пора разобраться, что к чему.
Так не пишешь, не пишешь,
23 сентября 1939 года Сталин принял в Кремле только двоих: Молотова с 17.35 до 19.50 и Берию с 18.20 до 19.20. Круг вопросов вполне можно себе представить. Разговор в таком составе не мог не касаться развития европейской ситуации; предстоящего приезда в Москву Риббентропа; политики СССР на возвращённых территориях, включая их неизбежный репрессивный аспект; а также – настроений в Прибалтике и Финляндии.
Безусловно имеется в виду «дружок»-дневник. Как следует из датировки записей, загруженность Берии всё возрастала, и он неделями не вспоминал о дневнике, не испытывая в нём потребности или не имея на него времени. Немного хронологии… С 1 по 30 сентября Сталин проводил совещания у себя ежедневно, пропустив лишь 24 сентября (очевидно, он в этот день отдыхал), а также – 28 и 29 сентября, когда он был занят с прибывшим в Москву Риббентропом. Так вот, несмотря на особо интенсивную работу НКВД с началом германо-польской войны, Берия принимал участие в совещаниях у Сталина 1–4, 6, 8, 12, 15–19, 21–23, 25 и 30 сентября.