Дыхание дьявола. Джилл Джонсон
движение. Движение сопровождалось голосом, который я распознала как голос Психо.
– Бас… Бас… Себастиан.
Тихонько выдохнув, я повернула голову, чтобы заглянуть в щель, образовавшуюся между дверью и косяком. Внутри было темно, но потом раздался звук раздвигаемых занавесок, и комната наполнилась оранжево-красными отблесками уличных огней и неоновых вывесок. Я не видела ни Психо, ни Себастиана, но вполне отчетливо смогла рассмотреть небольшую комнату, загроможденную некогда величественной мебелью, которая ныне выглядела убого. Стандартный торшер, задрапированный слегка прожженным шелковым шарфом, тускло светился в углу. Потертые поддельные персидские ковры лежали на голом полу, а на каминной полке над давно не чищенным очагом царствовало неряшливое чучело чайки под стеклянным колпаком, которое обозревало пространство комнаты единственным глазом-бусиной.
На наклоненном в сторону окна мольберте был натянут завешенный тряпьем холст. Психо показалась в поле моего зрения, направляясь к мольберту. Она словно желала взглянуть на работу, однако внезапно остановилась и развернулась. Я вытянула шею, чтобы разглядеть, на что она смотрит. На кушетке ничком лежало тело, прикрытое бледно-розовым плюшем. Психо приподняла покрывало за угол и тут же, зажав нос, выпустила ткань из рук. Несколько секунд она молча смотрела на тело, а затем решительно сорвала покрывало, на этот раз позволив тому сползти на пол.
– Себастиан.
Я немного подкорректировала свою позицию, чтобы улучшить обзор. Тело оказалось плотно обернутым в домашний халат с растительным орнаментом, переносицу украшали съехавшие на бок оранжевые солнечные очки, а от уголка рта к заросшей щетиной щеке тянулся след от губной помады. Я сразу же узнала этого молодого человека с длинными светлыми волосами. Дурман. Так значит, Дурмана звали Себастианом.
Психо стукнула Дурмана ногой по подошве канареечно-желтых кроссовок, отчего по всему его телу пробежала дрожь. Он разлепил один глаз и поморщился.
– Задерни шторы. Слишком ярко.
Дурман принялся шарить по полу руками в поисках покрывала, но Психо первой схватила его, сложила и бросила на спинку потертого кресла с горчичной обивкой.
– У меня есть бухло, – объявила она, помахав перед носом Дурмана украденной бутылкой вина.
– И покурить?
– И покурить. – Она швырнула упаковку ему на грудь и стянула с себя ветровку. – Выглядишь ты говено и воняешь так же.
– Благодарю, дорогая. – Дурман спустил ноги с кушетки, принимая сидячее положение. – Что ты здесь делаешь?
– Проходила мимо и решила зайти поздороваться.
При этих ее словах Дурман театрально заохал.
– Не говори так! Скажи лучше, что переживала после того, как ночью получила мое сообщение. Скажи, что пришла проверить, все ли со мной в порядке. Но только не «проходила мимо».
Утомленный собственной тирадой, Дурман завалился вперед, уронив голову на руки, а Психо села в кресло напротив него. Я обратила внимание