Как Россия победила в Крымской войне. (1853—1856). Роман Коротенко
капитуляции.
При этом почему-то никто из военных историков до сих пор не задался целью объяснить, что же такого сакрально важного для русских было в Севастополе, если его «падение» решило исход войны?
Иначе говоря, почему в 1812 году полная оккупация и сожжение столичной Москвы войсками Наполеона отнюдь не означали для русских окончательного поражения, а в 1855 году кучки французских и британских мародёров, пробирающихся на свой страх и риск в оставленную русской армией южную часть Севастополя, которая при этом оставалась под прицелом русских пушек, расположенных на его северной стороне108, – внезапно заставили сдаться миллионную русскую армию?
Чтобы разобраться в этом парадоксе, необходимо выяснить не мифологическое, а действительное значение Севастополя для противоборствующих сторон.
Когда британцы и французы вступили в войну на стороне Турции, в качестве первоочередной задачи для союзников возникла необходимость вывести из игры российский Черноморский флот109.
В генеральном сражении, конечно, ЧФ не представлял для них серьёзной опасности, так как против 14 русских линкоров союзники привели в Чёрное море 26 своих линкоров (из которых 8 – паровые), плюс 5 линкоров турецких и 3 линкора Мехмета Али.
Однако более чем двукратное преимущество боевых кораблей фактически сводилось к нулю наличием у русских Севастополя.
Союзники имели много морских пушек, которые были расположены на уровне моря, и защищались деревянными бортами кораблей. Береговой артиллерии в Севастополе было гораздо меньше, но вся она находилась высоко на скалах по обе стороны Севастопольской бухты и была защищена каменными стенами фортов. Поэтому в генеральном сражении одного-единственного Севастополя против всей эскадры союзников победа однозначно осталась бы за русской крепостью.
Однако пока Черноморский флот мог находиться под защитой севастопольской крепости, морским коммуникациям союзников в Чёрном море угрожала бы опасность, так как невозможно постоянно всей объединённой эскадрой дежурить у выхода из Севастопольской бухты110 – эта блокада, к примеру, была бы снята первым же крупным штормом111.
Таким образом получилась следующая ситуация: чтобы гарантированно защитить все свои коммуникации на черноморском театре боевых действий, нападающей стороне обязательно необходимо было нейтрализовать российский Черноморский флот. Однако выполнение этой задачи становилось возможным только после уничтожения севастопольской морской крепости.
Автору, к сожалению, не известен детальный план войны против России, который был разработан в генеральных штабах Британии и Франции. Зато всем более или менее известны цели этой войны. Они были озвучены Генри Джоном Темплом, 3-м виконтом Палмерстоном, на тот момент министром внутренних дел Британии,
«Северный берег рейда командует городом и всеми морскими сооружениями, а потому обладание им равносильно владению рейдом и портом» (Гришинский А., Никольский В., Кладо Н. История русской армии и флота. М.: Образование, 1913, т. 10, с. 62).
Эффективность российского военного флота на Чёрном море подтверждает кампания 1853 года, в течение которой турки потеряли 12 боевых кораблей (из которых два были пленены) и не было ни одного корабля, потерянного русскими.
«…the maritime Powers themselves cannot permanently maintain a fleet of 15 sail of the line to watch Sebastopol» (The Times, June 15, 1854); «Морские державы не могут постоянно содержать флот из 15 линейных кораблей для наблюдения за Севастополем».
Например, в результате одной только бури 2 ноября 1854 года союзники лишились французского линкора «Анри IV», от которого «не осталось и двух досок». На британских линкорах «Санспарейл» и «Агамемнон» сгорели паровые машины. Египетский линкор «Муфтахи Джихат» утонул вместе с командующим египетским флотом. Всего же союзный флот в этот день потерял примерно 60 военных и транспортных кораблей (Дубровин Н. Материалы для истории Крымской войны и обороны Севастополя. СПб., 1874. Вып. 5, с. 10—44).