Скрип на лестнице. Эва Бьёрг Айисдоттир
танцевало северное сияние, чтобы запечатлеть эту красоту на пленке! Тогда выбор часто падал на старый маяк, ведь он очень фотогеничен на фоне моря и северных сияний. Это был первый бетонный маяк у берегов Исландии, тысяча девятьсот восемнадцатого года постройки, – так говорил отец. Этот маяк даже вызвал интерес за рубежом и был выбран в качестве одного из самых красивых в мире. Она собиралась рассказать все это Рейниру, но тут ей пришлось думать совсем о другом: она оступилась на мокрых камнях.
– Я же сказал: тут скользко! – Рейнир подхватил ее и красиво улыбнулся своей улыбкой. Артна покраснела и сосредоточилась на том, чтобы смотреть под ноги, пока они не дойдут до маяка.
Стальные двери маяка, как и всегда, не были заперты. Как только они вошли, Рейнир повернул ее к себе и прижал к стене. Артна содрогнулась, но ничего не сказала. Его руки двигались по ее телу вверх-вниз. Он часто дышал ей на ухо, одной рукой хватая за грудь.
– Ты девственница? – шептал он ей.
Арнта кивнула, не зная, как отвечать на такие откровенные вопросы. Рейнира, судя по всему, такой ответ устроил, и он поцеловал ее в губы. Одной рукой он опирался на стену над Артной, гладя ее все ниже, и поцелуй становился все влажнее и наглее. Артна не успевала выдохнуть и не понимала, приятно ей или нет.
Конечно, на поцелуй она надеялась. Но в ее представлении он был романтический, ласковый. Она представляла себе, что поцелуем завершился бы вечер, когда она соберется выйти из машины. А до этого они обсудили бы все на свете. А потом он подвез бы ее домой (но конечно же остановил бы машину, не доезжая до ее дома), и она открыла бы дверцу и сказала что-нибудь вроде: «Спасибо, что прокатил меня», – а он поймал бы ее руку и сказал: «Давай завтра снова так же?» – А она ответила бы: «Ну, возможно…» – просто чтобы подразнить его. Тогда он даже сказал бы: «Можно один поцелуй на прощание?» И она представляла себе, как она сперва поколебалась бы, но потом согласилась, наклонилась бы к нему, и их губы встретились бы. Медленно, тихо. Красиво, осторожно. А в конце даже можно было бы чуть-чуть с языком. Затем она закончила бы целоваться и вышла из машины, ничего больше не говоря. Перед мысленным взором она видела, как он откидывается на спинку сиденья с закрытыми глазами, грезя о ней, – точь-в-точь, как он делал, слушая музыку.
Но нет, этот поцелуй был вовсе не таким, как в мечтах! Вместо этого она стояла, неприятным образом прижатая к холодной стене, а он шарил у нее под одеждой и засовывал язык ей в рот, так что ей трудно было дышать. Ей было холодно, она промокла, запах был противный.
– Ты это слышал? – спросила вдруг она. Ей показалось, будто на верху маяка она услышала крик, но она не была уверена. Скорее всего, ей просто почудилось – однако она улучила момент и отодвинулась от Рейнира.
– Что?
– По-моему, наверху кто-то есть. – Артна посмотрела на уводящую вверх лестницу. Она знала, что иногда по вечерам сюда приезжают ребята, но они не видели у маяка машин и поэтому были убеждены, что они здесь одни.
– А