Белые цветы Эйроланда. Хроника первая. Валентин Никора
и промазал.
Маркграф прошел мимо, но детская забава вдруг напомнила ему о той высокой миссии, которую он собирался выполнить. Боги, а ведь до прихода Аорея все было именно так, как в той игре: бароны грызлись между собой, создавали армии и оспаривали друг у друга право на владение деревнями. И народ вымирал. Да, землю пластали искусственными границами, чуть ли раз в квартал.
Герцоги и графы кидали армии на подавление мятежей и приводили хозяйства строптивых баронов в порядок. В те времена Гэдориэль до тридцати раз переходил из одних рук в другие. Разноцветные полотнища знамен стали явлением обыденным.
Обыватели, проснувшись, первым делом выглядывали из окон, посмотреть, кто сегодня у власти. А в Ваддаэйре тогда хозяйничали гоблины. Они ведь тогда основали Империю со столицей в Ромске. Границы их королевства лежали через Йоноэль, Астиэль, Рутвинг, Крэйслинг, Маринг, Расс, Новуград, Эрлаград, Ведды, Горемыково. Империя включала в себя и земли Аспидарии и Дидрагорья до самого Урвана.
Да, если бы не Аорей, пала бы Белая Эйрландия. Ведь именно он, легендарный король, создал Семь Пограничных Марок, даровав дворянам новый титул и привилегии. Ведь это Аорей создал круглый стол и заключил мирный договор с каждым бароном, с каждым наместником города, с каждым управляющим деревней. До этого не мог опуститься граф или герцог.
Аорею было проще, он пришел из иных миров. Но главное, он успел объединить разрозненные армии и угадать, где будет нанесен первый удар.
Гоблины тогда двинули не через лес, а прямо из Зариэля на Астиэль и Рутвинг. И прадед Тоскунела лишился глаза в той первой пограничной стычке. Видимо, сама судьба распорядилась так, что род Рутвингов всегда первым принимал на себя удар врагов…
Узкая улочка, выложенная булыжником, петляла, точно змея. Город не желал образовывать аккуратные квадраты кварталов. Дома стояли так, как захотелось строителям. Создавалось такое ощущение, что здесь не знают, что в мире существуют архитекторы.
Маленькие, точно игрушечные балконы, нависали над головой. В большинстве своём они были пусты, лишь с некоторых белыми полотнищами свисало влажное бельё. Это расслабляло. Казалось, что в городе негде проехать даже рыцарю, не то, что купеческой подводе. И мысли о великом прошлом Соединенного Королевства полностью владели маркграфом. Парень даже не слышал топота копыт и дребезжания колес.
– Стой, кретин! – заорал в голове маркграфа голос Ихтиса. – Куда ты прешь?
Тоскунел очнулся от потока мыслей и вернулся к реальности. Прямо на него неслась карета. Не бог весть какая: даже без герба на дверях, но на козлах сидел пьяненький кучер. Это было заметно сразу: и по съехавшей набок шапке, и по тому, как несчастного покачивало на сиденье.
– Берегись! – крикнул кучер, и подхлестнул лошадей.
Тоскунел отпрыгнул в сторону, прижимаясь к стене дома, но его все же обдало грязью.
– Так, – ехидно проворчал ведун. –