Нестраховой случай кота Моисея. Сборник рассказов. Владимир Фиалковский
жизни ничего не изменилось. Я безумно счастлив, у меня семья, и те, кто после всего этого утверждают, что я не умею любить, – либо безнадежно глупы, либо чрезвычайно завистливы.
Холодное весеннее солнце вяло омывало последними тусклыми лучами далекий и почти невидимый горизонт. Вечер обнимал город смолистым облаком дымчато-сладкой убаюкивающей дремоты, а я возвращался по оставленным утром следам на снегу к своей Кирене.
ПРИПЛЫЛО
Диспансеризация направлена на
выявление хронических
неинфекционных заболеваний,
являющихся основной причиной
преждевременной смертности.
Из положения о диспансеризации.
В пять утра Вениамина Егоровича разбудили настойчивые характерные позывы. Сшибая спросонья углы прихожей и дверные проемы, доковылял он до туалета. Привычно завис над унитазом, намереваясь исполнить задуманное. Внезапно, замутненный сонливой негой, взгляд сфокусировался на чем-то крайне неожиданном в столь ранний час. Он ахнул и остолбенел: в водном ареале фаянсового друга мерно покачивался фекальный ковчег.
Мозг мгновенно пробудился и заработал со ураганной скоростью. Еще час назад ничто не нарушало экосистему чуда сантехнической мысли. Жена трудилась в ночную смену в круглосуточном магазине и должна вернуться только через пару часов. Сын давно съехал и приезжал раз в месяц, да и то, если нужны были деньги. Может, кот? Вениамин Егорович выскочил в коридор, вытащил из мягкой лежанки упитанного и возмущенного вторжением в личное пространство Ваську персидского розлива. Оперативно произвел дознание, которое закончилось предупредительным шипением и легким прикусом левой руки следователя.
«Откуда ж оно взялось?» – недоумевал Вениамин Егорович, с пристрастием всматриваясь в объект исследования и, окончательно проснувшись, понял, что мурлыка не мог произвести субстанцию, размером с кошачью голову.
– Аварийная. Надежда. Слушаю вас, – подавляя зевок ответили в управляющей компании.
– Доброе утро, у меня в унитазе почему-то плавают отходы человеческой жизнедеятельности!
– Выливается наружу? Засор? Вас топит? Верно?
– Нет, нет. Тут плавает чужое. Это не наше! – затараторил Вениамин Егорович. – Не знаю, как это попало в мой унитаз. В квартире никого нет, и это странно.
– Так вас заливает или нет? – голос дежурной посуровел.
– Послушайте, мне неприятно, что в мой дом заходят посторонние люди. Как такое возможно? – гнул свою линию Вениамин Егорович. – Одно дело – по малой нужде, а вот по большой, – это, извините, свинство! Прошу разобраться и впредь не допускать подобное неуважение.
– Может, это ваше, но вы забыли? Утро же раннее. Заработались, замотались, всякое бывает.
– Повторяю еще раз: я спал. Хожу ночью только по-маленькому, а тут кто-то внаглую, прямо на моих глазах, совершает подобное! Как это прикажете понимать?!
– Хорошо, –