Первый, второй. Артур Доля
на месте.
Господи, мне неинтересно, о чем ты думаешь! о чем я думаю! Здесь все понятно. Когда ты, наконец, остановишь мыслительный процесс? Пора закрывать балаган, – мог бы сказать в ответ, но смолчал, наклоняясь к столу, упираясь в столешницу локтями. Может, сказать?
– А знаешь, о чем я подумал?
– Не перебивай, это важно, – отмахнулся Матвей. – Жена была ему верна. Она обязана быть невинна, иначе вместо трагедии мы получим чернуху.
Чтобы размышлять, Раевскому нужен слушатель, и потому он размышляет вслух. Тут ничего не исправить. Гений возможен как понимание чужих слабостей либо должен клеймить их словом и делом.
Похрустев морковкой, ослик безвольно кивнул.
– Он не ее, он себя зарубил! – протрубил Матвей.
Кивнул я, уже кивнул. Ему в ад, ей в рай. Впрочем, это не из древнегреческой трагедии.
– Что у нас остается за кадром, пятьдесят лет их совместной жизни? Сначала любовь, потом привязанность, потом привычка. Как это соотносится с жизнью страны? Нужно ли соотносить? Сначала рассвет Советского Союза, потом застой, потом распад. Я думаю, нужно. Рассвет приходится на студенческие годы, застой совпадает с трудовой деятельностью, – он инженер, она библиотекарь; оба любили свою профессию, их фото висели на доске почета, – пенсию символизирует распад. В исходном событии они испытывают глухое раздражение друг к другу. Как думаешь, у них были дети? – Не успеваю кивнуть. – Были наверняка. Перед нами обычная, ничем не выделяющаяся на общем фоне семья, из тех, что со стороны легко принять за счастливую.
«Каждый из нас мог быть их сыном, – думаю я. – По возрасту совпадаем. Представить страшно, в каком состоянии я бы сейчас находился. Взмах топора – и сирота. Что впереди? Когда в генах сидит убийца, когда жертва заложена в структуре ДНК, что тебя может ждать? Маета… маета… Оглянешь назад – там ясно, там смеется отец, умный, красивый, сильный. Рядом стоит улыбающаяся мать. Вот вырасту – буду таким, как он, – думаешь ты. – Или у кого по-другому? Как по-другому, если мы говорим об обычной, ничем не выделяющейся на общем фоне семье? Муж не пьет, жена себя блюдет. Или у кого без скандалов? Больше всего на свете дети боятся скандалов в доме. Они всегда должны быть вместе, пусть они будут рядом! – смежая веки, просишь незнамо кого перед сном. В Советском Союзе не принято было обращаться к Богу. По воскресеньям, если неделя в школе прошла без двоек, все вместе идете в кино на дневной сеанс, если есть двойки – наказан. Переживаешь, когда наказан. Вот твой отец в детстве… – мать часто ставит тебе в пример отца. – Тьфу, тьфу, тьфу, – мысленно плюю через левое плечо. – Господи, спаси и сохрани».
Исходя из логики сюжета, в момент работы над этим самым сюжетом, должен зазвонить телефон:
– Здравствуйте, мне нужен такой-то такой-то.
– Слушаю вас.
– Такой-то такой-то? Я капитан полиции такой-то такой-то. Такая-то такая-то, проживающая по такому-то адресу, кем вам приходится?
– Что случилось?
– Понятно.