Да родится искра. Часть 1. narsyy
огненного сгустка, что ширился и расцветал яркими сполохами языков пламени. Это было странное ощущение. Она будто превращалась в солнце.
Девочка не помнила, что случилось после.
Сознание вернулось, когда Аммия уже миновала ворота и брела по пустынным улицам окраины. Дождь почти прекратился. Над головой низко нависало пепельное небо, которое как будто пожирало цвета и саму жизнь. Кажется, было еще утро.
Вот только вокруг никого, если не считать нескольких пьянчуг, не дошедших до дома и растянувшихся в грязи. Куда же все подевались?
Голова кружилась и раскалывалась от боли, грудь еще плавило жидким огнем. Аммия с трудом передвигала ноги, налитые непривычной свинцовой тяжестью. В какой-то момент она с удивлением обнаружила, что боса, а плащ и штаны так изодраны, словно над ними потрудилась стая диких собак. Откуда же она идет? Девочка не знала. Ужасно хотелось спать.
Ворота во двор княжна нашла запертыми, и сколько бы ни стучала, никто не открывал. Наконец, она вспомнила про потайной ход и пролезла тем же путем, которым вышла. Кое-как добравшись до родного крыльца, Аммия скинула с себя негодную одежду в бочку с мусором, умылась в кадке, после чего в одном нательном белье поплелась на второй этаж. По пути она так никого и не встретила. Город словно вымер.
Наверное, ночь опять завладела ей, и она гуляла во сне, размышляла девочка, очутившись в постели.
И только тогда оборвался зловещий рокот, который все это время непрерывно доносился откуда-то издалека и успел так слиться с окружающими звуками, что перестал восприниматься как нечто необычное. Теперь лишь его смутные отголоски еще блуждали в гудевшей голове, постепенно растворяясь в бормотании ветра.
***
Тот рев, лишающий чувств и насылающий волну оцепенения, удивительным образом скрыл ее побег. Долгое время Аммия пребывала в таком ужасе, что не решалась с кем-либо заговаривать об этом. Силилась выглядеть как обычно, натужно улыбаться и болтать обо всем на свете – получалось плохо. Особенно явственно хандру ее заметил проницательный Хинтр. Ему она сказалась больной, а позже, будто сознаваясь, выдумала себе жениха, после чего ученый лукаво подмигнул и прекратил допытываться.
Теперь она ясно понимала, что это был за звук. Гон, Великаний Зов, Веление Владыки, Дрожь Земли, Пробуждение, Погибель – названий этой жути сочинили немало, как и объяснений, одно другого чуднее. Случалась она чрезвычайно редко и обыкновенно отдавалась едва слышным гулом за горизонтом – Аммии и самой доводилось быть тому свидетелем. Но иногда шум набирал ужасающую силу и проносился по Нидьёру, словно буря, повергая всякое существо в подобие обморока.
В тот день поднялся небывалый переполох. Очнувшись от шока, город встал на дыбы и превратился в жужжащий муравейник. Искровцы стояли на ушах, на княжий двор на взмыленных конях то и дело въезжали дюжинные с донесениями о потерях и пропавших. Все резервы бросил дядя на поиски тех, кто при Погибели оказался вне спасительных стен, ведь в это время влекомые