Звёздная пыль. Александр Сергеевич Селютин
он с новым незнакомцем – бородатым мужчиной лет тридцати-тридцати пяти. За плечами у него висел карабин СКС (я не сильно разбираюсь в оружие, но тут я не ошибся). Незнакомец поздоровался со всеми за руку, включая и меня, затем снял карабин и сунул его нам под ноги. Усевшись на заднем сидении рядом с Султаном, он что-то сказал и все, кроме меня, засмеялись.
Мы выехали из селения и сразу же оказались на узкой, вырубленной в скалах дороге, над бурлящей внизу рекой. Я сидел на заднем сидении, с левой стороны, и вид из окна автомобиля являл мне жуткое зрелище. Казалось, что колёса висят над пропастью, и мы вот-вот улетим в бурлящий поток. Дорога крутым серпантином взбиралась на голый, открытый солнцу хребет, ввинчиваясь в поднебесье. Чтобы вписаться в поворот, водителю приходилось делать два, а то и три захода, сдавая назад. При этом задние колёса «Уазика» буквально зависали над пропастью, с шумом осыпая камни в глубокий каньон, на дне которого кипела белой пеной река. Несколько раз нам всем приходилось выходить из машины, чтобы убрать с дороги большие валуны, которые мы с грохотом спускали вниз. Честно говоря, этот путь я предпочёл бы проделать пешком, настолько страшно было ехать в машине; я просто не понимал настроения моих попутчиков, которые глядя на меня, отпускали в мою сторону весёлые шутки.
К счастью, этот ужас продолжался недолго. Вскоре долина расширилась, и дорога побежала меж покатых лугов, покрытых изумрудной зеленью травы.
Мы подъехали к пастушьему кошу с вагончиком и остановились. Дальше дороги не было. Встретили нас несколько собак, огромных, чуть ли не с телёнка ростом, скаля зубы и грозно рыча. Наш новый попутчик смело выпрыгнул из машины, прикрикнул на собак и те ретировались в сторону овечьего загона. Как видно, он здесь был не впервой и собаки его хорошо знали. Из вагончика вышел заспанный подросток лет пятнадцати и пошёл к нам навстречу. Наш новый сопровождающий что-то сказал ему, показывая на меня, тот кивнул и уставился на меня своими пронзительно-чёрными глазами. Ничего не понимая, я обратился за объяснениями к Султану, пологая, что он один знает русский язык.
– Султан, что всё это значит? Где мы? И зачем мы здесь?
Султан смутился, развёл руками и как-то невнятно произнёс:
– Я сам толком не пойму, зачем мы здесь. Наверно, так нужно.
В сопровождении парнишки-пастуха и нового знакомого, которого все почтительно звали Магомедом, я пошёл к вагончику. Султан шёл сзади и нёс мой саксофон. Оглянувшись, я увидел наш «Уазик», разворачивающийся в обратный путь. Смутная тревога заползала в мою душу. Я не знал, зачем я здесь и есть ли отсюда обратный путь для меня.
По крутой лесенке вместе со всеми я поднялся в вагончик, пропахший внутри креолином, овчиной и варёной бараниной. Случайно мой взгляд зацепился за небольшой осколок зеркала на стене, по-видимому, приспособленного для бритья. На меня глянуло одутловатое, небритое лицо с каким-то нездоровым блеском в глазах. Я даже сразу не узнал его, настолько оно показалось мне чужим и неприятным. На мне был мой ресторанный костюм – пиджак с лунными блёстками, покрытый