День народного единства. Преодоление смуты. Валерий Шамбаров
и обрушили. 27 января прорылись до второй мины, снова применили пушку, но зарядили ее ядром «со смрадом» – серой и другими дымовыми веществами. Выкурили противника и подорвали галерею. Третью взорвали 14 февраля, похоронив саперов и французских инженеров. Из-за этих неудач послы «бояр» встретили самый ласковый прием. Польские сенаторы поспорили лишь по нескольким пунктам – вроде разрешения построить в Москве хотя бы один костел. Насчет крещения королевича в православие отвечали уклончиво, хотя в целом сочли, что эти статьи могут стать «предварительным» договором. Дескать, потом их должен будет утвердить сейм. Чего сейм, конечно, не сделал бы – зато пока договор вполне годился для агитации русских за короля.
Скопин продолжал одерживать успехи. Куракин и Лыков обложили Сапегу в Дмитрове. Штурмовать его было трудно, но стрелки на лыжах вертелись у стен, сбивая защитников.
Выманивали польскую конницу, она вязла в снегу, а лыжники поражали ее и убегали под прикрытие леса. Марина сама носилась по стенам, вдохновляя осажденных, однако настроение у них становилось все более кислым. Наконец Сапега сжег Дмитров, бросил тяжелые пушки и ушел к Волоколамску, а «царица» его предложение вернуться в Польшу отвергла и в мужской одежде с отрядом из 300 казаков отправилась к Лжедмитрию в Калугу. Отряд Валуева взял Можайск. А главные силы русской армии приближались к столице. Уже не думая о сопротивлении, тушинский гетман Ружинский б марта 1610 г. объявил: кому куда угодно, пусть туда и идет, – и зажег лагерь. Хлынули кто к Лжедмитрию, кто к Шуйскому, каяться, кто к границам. 12 марта Скопин-Шуйский вступил в Москву, встреченный как национальный герой.
Тушинцы и сапежинцы собрались под Волоколамском, где окончательно переругались, на сходке передрались, Ружинский получил травму и умер. И силы разделились. Одни безоговорочно ушли служить королю – Заруцкий и 3 тыс. казаков, касимовский царь Ураз-Мухаммед, часть поляков. Сапега предпочел союз с Лжедмитрием. А часть во главе со Зборовским продолжила торговаться с королем из-за жалованья. Хотя требования снизила до 100 тыс. злотых и просила выплатить их наличными или дать ассекурацию (по польским законам это означало, что недополучившие жалованье имеют право сами собрать его в королевских имениях – примерно так же, как в России, грабежом). У Сигизмунда ни денег, ни желания выдавать ассекурации не было, и торг затянулся.
Но хотя Смоленск отбивался, поляки одерживали победы в других местах. Запорожцы атамана Искорки взяли и сожгли Стародуб, отряд Запорского овладел Почепом – 4 тыс. горожан были перебиты. Киевский подкоморий Горностай захватил Чернигов, полностью его разграбив. Сигизмунд выразил неудовольствие, ведь эти города и их население должны были отойти к Польше. Поэтому с Новгородом-Северским обошлись мягче: горожане сдались на условиях «смоленских статей» о призвании Владислава. Гонсевский измором взял Белый.
И Скопин-Шуйский готовился к походу против Сигизмунда. Пережидая