Рассказчик из Уайтчепела. Стелла Фракта
Но я полагаю, я занимаюсь тем, чем должен.
Уилсон уже закончил с посланием Гаштольду, оставив компьютер на столе Дарио в общем офисе, и вернулся в кладовку к Писториусу.
Доктор Уилсон ответил не сразу.
– Он хорошо знает, что нужно людям. Людей не интересует маньяк, их интересует образ исключительности и ощущение сопричастности к чему-то элитарному. Клиенты доктора Гаштольда – мэрилендская богема, им надо подать под соусом и с вином – что он и делает, буквально.
Конечно же Эд все правильно делает. Он хранитель архива – а ценность вовсе не измеряется количеством голов в публике.
– Я был на его лекциях, все слушают и кивают… – продолжал Уилсон. – Но видят первый план. Он филигранный… – психиатр задумался на мгновение. – А то, что за кадром, такое же прозаичное и одинокое.
– Он эксплуатирует кровь… – вздохнул Эд. – Но иначе, – а затем заключил, с облегчением: – Нет, все же, хорошо, что я не пошел в эту тусовку.
Уилсон улыбнулся.
– Это как Игра в бисер и мастера игры. Кто-то трудится на передовой и на виду, кто-то в тишине кельи. Кто-то делает вид, что умеет играть, кто-то умеет и играет, не называя это игрой.
Эдвард Писториус просиял.
– Так вы, все-таки, творец, доктор Уилсон. Может, не в буквальном смысле, но в душе.
Уилсон задумался, какой он творец – если все, что он делал, это профессорство. Врач из него не вышел, он попросту сбежал из Бродмура… Он объяснял себе, что любой бы на его месте сбежал после того, что произошло – однако незавершенные дела и брошенные теории вновь находят его.
Они будут преследовать его, пока он не поймет, что это. Пока понимание не настигнет его – а он ощущает, что слишком близко подходит к разгадке, и эта суть уже дышит ему в затылок.
Призраки Бродмура не оставят его. Он будто бы начал с нуля, когда оставил карьеру врача-психиатра и встал за преподавательскую кафедру в колледже, по примеру своего покойного отца, профессора классической школы психоанализа.
Уилсону нравилось верить, что он передает знания и меняет мышление – а творят его ученики, – и ему приятно видеть их успехи, потому что в этом и есть ремесло учителя.
– Все, кто живые, творцы, – ответил он. – Вопрос в том, что и как они меняют в вещественном мире.
– Разве вы меняете мало? Вы, профессор – а теперь детектив. Да бросьте, доктор Уилсон!
Эд улыбался, когда дверь отворилась – и в комнату архива вошла Ханна с подносом, на котором были две кружки чая и сконы с изюмом.
– Кое-кто еще не обедал, угадайте кто. Эд, выходи почаще к нам, – сказала она, ставя посуду на стол – после того, как Писториус спохватился и убрал бумаги. – Ветку нашли, из Королевских ботанических садов Кью, ливанский кедр.
– Спасибо, – поблагодарил Эд.
– Юго-запад Лондона, Ричмонд, – Уилсон хмыкнул. – Ветка была свежая.
– Насколько далеко сады от леса, где нашли тело?
– Двадцать