Имперский раб. Валерий Сосновцев
батюшке передать, что жив я.
– Что сообщить? – удивился Гафур.
– Шариф дозволил, хозяин. Всего два слова…
«И правда! Чего тут страшного?» – подумал Гафур. Будущие огромные барыши прощали все сами собой. Он сказал:
– Передавай хоть десять, мне все едино. Ежели что-то сделаешь не так – тебе на колу сидеть, не мне… Пойдешь снова с караваном на Мангышлакский берег.
– Спасибо, хозяин. Я того казака на веревочки подвешу, а ты за концы дергать будешь!
– Не хвались до битвы, воин!.. Лучше помни: дело сладишь – не пожалеешь, что ко мне попал!
Через полмесяца Ефрем сидел на знакомом ему берегу моря как старшина бухарского каравана. В этот раз с ним не было Семена. После боя с кочевниками Гафур сделал его телохранителем и всюду таскал с собой. Ефрему это было на руку – свой человек при хозяине.
Пришлось ждать две недели казака-купца. Гафур же через гонца велел дожидаться хоть до зимы. И вот Яков привел целую флотилию своих земляков. Вел он себя нарочито, словно он атаман или боярин. Никто не удивился, что Яков и Ефрем завели торг только между собой. У кого мошна, тому и выбирать!
Ефрем поднялся на казачий струг якобы товар осмотреть. Там они с Яковом смогли поговорить о своем. Ефрем передал казаку зашифрованные записи на платках. Яков повертел их в руках, пожал плечами.
– Ты их от воды береги, а ежели что, то напротив – швыряй в воду, – сказал он казаку.
– Ежели что, то мы сами с имя в воде будем, так я кумекаю, – ответил Яков.
Они договорились о встрече ровно через год, ежели Бог даст. Сошли на берег. Пошли к Ефрему в шатер. Начали прилюдно торг. Русский-бухарец повел себя так, будто он и есть главный сквалыга ханства.
– Да что ты жмешься-то?! – возмущался Яков. – Помилуй бог! Где ты такие цены видал?
Обоих увлек азарт. Ефрем разводил руками, украдкой подмигивал, но гнул свое. Казак не на шутку иногда злился: «Вот, гад! Своего же и так бесстыдно норовит ободрать! У-у, бусурман!» Но, наругавшись в мыслях досыта, Яков брал себя в руки. Понимал, что иначе Ефрему нельзя. Снова шла ругань, споры из-за каждой полушки. На них приходили посмотреть другие торговые приказчики. Про себя завидовали. Редкостный был торг.
На излете лета Ефрем жалел, что нет у него еще одной надежной оказии связываться с домом. Он уже бегло говорил и читал на фарси. Ходил в библиотеку при медресе. Ходжа Гафур поручал ему разбирать много бумаг, касавшихся торговых дел. Читая их, Ефрем узнавал, как и чем живут соседи Бухарского ханства. Силу их и слабости. Устремления тамошних правителей.
«Как переправить все это в Россию? – думал он. – Ждать год? За год сколь воды утечет!..» Но выхода пока не находил.
Вернувшись от Каспия, Ефрем не нашел своего друга Семена возле Гафура. Выведал, что Семен попал в личную охрану Данияр-бека – бухарского аталыка. Тоскливо и одиноко стало Ефрему. Он не знал, что ходжа Гафур сам подсунул Семена правителю. Сначала обласкал раба, потом решил, что и во дворце свои воины