Мертвыми не становятся. Евгений Сергеевич Филипцов
это так же, как и с ключами. – Я их люблю. Они милые люди…
– Но, – под ее строгим взглядом, сердце художника пролило все краски мимо холста.
– Я до жути боюсь, когда вижу твоего отче в солнцезащитных очках, – потупившись, признался Стас и заспешил за руль. Но, вовремя спохватившись, сперва открыл пассажирскую дверь.
– Дурилка, – ответила Аня и, поцеловав колючую щеку мужа, выхватила у него из рук ключи. – А дай я поведу!
– Только не гони!
– Сам не гони! – показав Стасу язык, Аня в один миг оказалась за рулем их машины.
Смирившись со своим безнадежным положением, Стас уселся на Анькино место и принялся листать тысячу парсеков. Картинки ему нравились. Он принялся крутить журнал в разные стороны, моментально позабыв обо всем. Теперь Стас был космонавтом и глядел в иллюминатор своего собственного космического корабля. Взглянув на мужа, Аня улыбнулась и дала машине ход. Она ощутила вкус мыслей своего мужа.
– Пап! – прикрикнула Анна, спустя четверть часа. Ничего не подозревающий Стас, вздрогнул от неожиданности и чуть было не потерял контроль над своим кораблем, который он лихо маневрировал сквозь пояс астероидов далекой Галактики. – Пап, мы едем!
Отец Ани был телепатом. Наполовину. Так что сигналы он принимал лишь в одну только сторону. Видимо, из-за этого его и не взяли, в свое время, работником в Министерство. Все думают, что из-за этого. Истинная же причина этого храниться в секрете.
– Ань, – Стас отложил журнал в сторону, решив, что корабль справится благодаря автопилоту и уставился на жену.
– Да-да, – отозвалась Аня, почесав свой курносый нос. – Ну говори же.
– А твой папка может блокировать входящий поток? Ведь к нему можно обратиться в не совсем удачный момент, знаешь. Может он спит, к примеру. Или пытается уснуть. А тут ему: Пап! Мы едем, пап!.. Па-а-ап!
– Ахах! Дурилка! – Аня громко рассмеялась и не глядя, тюкнул своим маленьким кулачком в плечо мужа. – Там своя методика.
– Ну ка! – Стас заерзал в сиденье, в предвкушении интересного разъяснения. Он любил, когда Аня ему что-нибудь объясняла. А она любила ему объяснять, что знала сама.
– Там поначалу идет касание. Знаешь, ты сначала человека аккуратно тронешь, как бы, предупреждая его о своем намерении обратиться, а уж затем делаешь это обращение. Так и здесь. После того, как на мое прикосновение откликнулись, я смело могу вещать вовсю. Ты понял?
– Куда уж, не понять то, – скептично отозвался Стас. – Понял. А как это происходит на фоне ощущений? Каков привкус отдачи?
– Папка мне рассказывал, что это как во сне. Ты можешь проснуться и выслушать человека, а можешь отвернуться на другой бок и продолжить видеть сны.
Стас призадумался, рисуя у себя в голове картину, теми красками, которыми ему разъяснилась Аня.
– А если тот, кто дотрагивается, проигнорирует то, что человек отвернулся и не желает контакта? Что произойдет тогда?
– Не знаю. Но папка точно в курсе на этот счет. Я спрашивала, – предупреждая