Из рода волхвов. Мирослава Раевская
Веселина поднялась с кровати и тихонько оделась, стараясь никого не разбудить, чьи-то цепкие пальцы впились в рукав её шубы. Она обернулась – и голубые глаза Бакуни тоскливо сверкнули в ночном мраке.
– Не ходи, Лина, – тихо проронил Домовой, и в голосе его зазвучали слёзы. – Не ходи сегодня на улицу. Нельзя, плохо будет.
Лина бы и рада послушаться, лечь в теплую постель и забыться сном без этих проклятых сновидений. Но всё её естество вместе с заполошенным и глупым сердцем рвалось куда-то на улицу, в зимнюю холодную тьму. Она хотела на капище, хотела к идолу богини-матери Макошь, хотела, чтобы её ласковая сила подарила ей спокойную ночь без боли и слёз. Пусть Веселина проведёт её на улице, пусть её на утро занесёт снегом с головой, а односельчане потом за спиной назовут «юродивой». В пекло их всех.
– Прости, не могу, – виновато отозвалась она и, аккуратно высвободив руку, выскользнула за дверь.
Холод царапал её щеки снежинками, но Лина лишь натянула капюшон поглубже, пряча в нём кудрявые волосы. Она бежала окольными дорогами, стараясь миновать соседские окна. Жители Берёзовки были теми ещё сплетниками, а потому имя внучки лекаря опорочить бы не постеснялись. Веселине было всё равно на людские пересуды, но матушке и дедушке – нет. А расстраивать их почём зря не хотелось. Не виноваты же они, что она такая чудная у них уродилась. Не человек и не волхва – нечто странное и несуразное.
К окраине деревни добралась быстро, но через центральные ворота идти побоялась. Там недалече остановились княжеские волхвы, которых она вечером видела в окне. Светловолосый юноша с холодными серыми почему-то испугал её, а потому пересекаться с ним очень не хотелось. Мало ли, что он сделает, если узнает, кто она такая есть. Поэтому она аккуратно пробралась мимо одной избушки, утопая в сугробах почти по уши, и схватилась за торчащие доски. Эту часть деревенских ворот давно не чинили, но материалы подле неё валялись небрежной кучкой. И Веселине сейчас это было лишь на руку. Она, неловко покачнувшись, забралась на доски и схватилась за острые колышки – благо рост позволял. Хотела подтянуться и перелезть через ворота, но вдруг услышала за спиной торопливые шаги – и чья-то сильная ладонь беспардонно стащила её на землю.
Лина не сдержалась и вскрикнула от испуга, тут же прокляв себя за это. Но когда взгляду её предстал тот самый волхв из Громового взвода, у неё невольно спёрло дыхание от страха. Он высился над ней широкоплечей горой, и в серых глазах было что-то холодное и острое, как лезвие меча.
– Ты ещё кто таков? А ну пусти меня! – она отчаянно задёргалась в его крепкой хватке. – Пусти, кому сказано! Сейчас так закричу, что вся деревня проснётся и узнает о том, как волхвы княжеские к девкам деревенским пристают!
Незнакомец вдруг посмотрел на неё со странным весельем во взгляде и сказал то, отчего сердце её больно ударилось о рёбра.
– Я на твоем месте на защиту людей не рассчитывал бы, волхва. Или скажешь – ошибаюсь?
Лина замерла и притихла, сделалась меньше