Бумажный грааль. Все колокола земли. Джеймс Блэйлок
выступ возвышался над морем. А вот и окно чердака, где Говард провел ночь, устроившись в кресле. По самому краю можно пройти, главное – не смотреть вниз. Каменные блоки были шероховатыми, раствор между ними сидел глубоко – хватало возможностей, чтобы зацепиться. Давным-давно здесь поставили металлическое ограждение, чтобы никто не упал с обрыва, однако с одной стороны оно проржавело и теперь болталось на высоте сотни футов над поверхностью воды. Спуститься к пляжу по склону не сумел бы даже опытный альпинист.
Вновь ступив на траву, Говард пробежал мимо грядок с листовой свеклой к сараю, спрятался за углом и глянул в сторону дома. Все тихо. Впрочем, мистер Джиммерс мог опять схитрить и просто притвориться спящим, чтобы Говард выдал себя, но ведь Сильвия предупредит, если что…
Говард присел на корточки у сарая и еще раз посмотрел на дом. Затем, передвигаясь боком, поспешил к запертым раздвижным дверям. Ключ подошел, и замок легко открылся, словно был смазан. Говард быстро достал навесной замок из петель, дернул одну створку, и та, скрипнув ржавчиной в знак протеста, немного отъехала. И тут же остановилась. Он толкнул вторую створку, жалея о том, что под рукой нет машинного масла, и в любой момент ожидая услышать крик Сильвии.
Дверь скользнула чуть-чуть дальше первой, и в проем между ними можно было пролезть. Вспомнив о приключениях в музее духов, замо́к Говард взял с собой и, просочившись внутрь, задвинул дверцы, оставив между ними лишь небольшой зазор, сквозь который проникал свет.
Через щели вдоль крыши тоже попадало достаточно света, чтобы рассмотреть аппарат мистера Джиммерса. Сделан он был из дерева, латуни, меди и кожи – однозначно порождение викторианской эпохи и начального периода индустриальной революции. У него имелись ножные педали и трубы от органа, расположенные вдоль широкого колеса со спицами, словно взятого от гигантской швейной машины. Наверху стояла линза «рыбий глаз». В целом от устройства веяло каким-то волшебством в духе сказок о Румпельштильцхене. Наверное, именно такой и представляли «машину» мастера из захолустья. На гигантском деревянном сооружении была вырезана простая надпись: «Гильдия Святого Георгия, 1872». Опять Джон Рёскин.
Говард покачнулся на пятках и сосредоточенно прищурился. Хотя ему было известно, что малоуспешную гильдию основал Рёскин, что это говорило о самой машине? Впрочем, название гильдии само по себе наводило на мысли, и на память пришел недавний разговор с Сильвией. Как же так вышло, что она понимает Говарда и его желания намного лучше, чем он сам?
Вот он, затаился в сарае мистера Джиммерса и раздувает вполне безобидные вещицы до безумных тайн в духе Джиммерса и дяди Роя. Выходит, тоже заразился всем этим? Правда, осознание проблемы никак не помогало. Испытывая одновременно вину и любопытство, Говард протянул руку и крутанул медный руль. Тот начал с легкостью вращаться, без какого-либо трения, как будто и вовсе не думал останавливаться.
Свет в сарае вдруг переменился. Линза над автомобилем начала тускло светиться. Говард закрутил руль еще быстрее, и свет стал ярче. Руль завибрировал. Говард разрывался