На другом берегу. Любовь Абрамова
партой вместе с учениками.
– Наверняка. Но вряд ли Скилак придумал бы это все, если б сидел дома. Он видел много необычного, реально существующего, а остальное ему подсказал разум.
Профессор лукаво улыбнулся. У него были маленькие, практически черные глазки, глянцевые, блестящие, как жуки в крепких хитиновых панцирях, такие же быстрые, юркие и подвижные.
– А миф о циклопах возник из-за его рассказов? – спросила Ксеня. Профессор, кажется, только в этот момент их заметил, глазки-жуки замерли на Ксене.
– Кстати, о циклопах! Палеонтолог Онтенио Абель предположил, что греки видели черепа карликовых слонов с отверстием для хобота посередине, и как раз такие черепа приняли за кости одноглазых великанов. О чем это говорит?
Ученики промолчали, Колесников улыбнулся, а Ксеня развела руками.
– Как думаете, возникли бы мифы о циклопах, если б кто-то из путешественников не увидел черепа карликовых слонов? А рассказы о джекалопе, если бы не папилломавирус, от которого у кроликов на голове возникали наросты, похожие на рога? Какой вывод можно из этого сделать?
Снова тишина.
– Человек не может придумать то, чего не видел, – тихо сказала Лика.
– Да! Все верно, и, чем больше человек знает, тем хитрее и многообразнее его выдумка. Допустим, он знает всё на свете, освоил множество наук, объездил весь мир. Может ли он придумать то, чего в мире не существует? – Профессор выдержал паузу и сам ответил на вопрос, – Нет, господа, любая, даже самая изощренная фантазия – это причудливое искажение существующей реальности.
Тут же снова поднялся гвалт. Ученики не хотели соглашаться с этой идеей. Профессор снова поднял руку.
– Так, хорошо, хорошо. Мы, конечно, ушли от темы, но вот вам задание, доставайте листочки. У вас есть пять минут, попытайтесь придумать что-то, чего действительно не существует, максимально необычное, ни на что не похожее.
Ксеня тоже полезла было в сумку за листочком, но Лика толкнула ее локтем, потому что Профессор встал из-за стола, поманил Колесникова и направился к их парте.
– Какие милые барышни! Кажется, мы не были представлены, – сказал Профессор, остановившись возле открытой двери. Ксеня тут же подскочила. Лика осталась сидеть. Ни “милой”, ни, тем более, “барышней” она себя не считала.
– Мои любимые ученицы, – сказал Колесников и Ксеня просияла, а Лика смутилась, – одноклассницы Кристины и Андрея. Это Ксения, она учится на истфаке в ВШЭ, а это Лика, – Колесников замялся и умолк. Профессор с интересом уставился на Лику:
– Будем знакомы, а вы где учитесь, Лика?
Ксеня раскрыла рот, будто хотела что-то сказать, потом снова закрыла, покраснела и отвела взгляд.
– Нигде, – отрезала Лика, девочки, сидевшие ближе всего к ним, замерли и перестали писать.
– А что так? – добродушно спросил Профессор. Колесников и Ксеня будто превратились в каменные статуи, подчеркнуто не смотрели друг на друга. «Им стыдно за меня, – подумала