Дети Божии. Мэри Дориа Расселл
Китхери измерил, сопоставил и рассудил отвагу правителей, зная при этом, что сам он неизмерим и бесподобен. На вопрос «почему?» ответ уже был получен. Оставались только «когда?» и «как?» – и, зная все это, Рештар Галатны, улыбаясь, бесшумно засел в засаде, ожидая подходящего мгновения, чтобы захватить свободу. Оно пришло к нему, когда его абсурдный шурин Супаари ВаГайжур оставил Инброкар с безымянным младенцем на руках. В тот день – с внезапной и уверенной жестокостью изголодавшегося хищника – Хлавин Китхери истребил всех, кто преграждал ему путь к власти.
Последние дни своего пребывания в качестве Рештара он провел в погребальных церемониях по убиенному отцу и братьям, по павшим насильственной смертью племянникам и племянницам, по беззащитной сестре и по доблестному, но ужасно неудачливому гостю дома по имени Ира’ил Вро – предательским образом убитому ночью слугами-руна, подученными изменником Супаари ВаГайжуром. На самом же деле все слуги дома Китхери были объявлены соучастниками и немедленно убиты. Через считаные часы беглый шурин Хлавина Китхери был объявлен ВаХапта, что предусматривало казнь Супаари ВаГайжура, его ребенка и всех, кто помогал их бегству. Скосив, словно цветы, все препятствия на пути к власти, Хлавин Китхери начал сложный обряд возведения во власть собственной персоны в качестве сорок восьмого Высочайшего Патримонии Инброкара и приготовился дать своим людям свободу.
Глава 9
Неаполь
Октябрь – ноябрь 2060 года
Погода в том октябре выдалась сухой и теплой, и уже этого было достаточно, чтобы порадовать Эмилио Сандоса. Пробивавшийся сквозь окна солнечный свет исцелял даже после тяжелой ночи.
Осторожно действуя руками, поскольку невозможно было предсказать, какое именно движение породит боль, в ранние часы каждого дня он приводил в уютный вид собственные апартаменты, намереваясь сделать все, что мог, – без чьей-то помощи или разрешения. После долгого пребывания в качестве инвалида он теперь наслаждался тем, что может самостоятельно застелить постель, подмести пол, убрать со стола посуду. И к девяти часам, если только сны не были очень тяжелыми, он был умыт, побрит, одет и готов перейти на безопасную стезю ожидавшей его высокой науки.
С технической точки зрения его облагодетельствовало почти уже вымершее поколение американского беби-бума, старение которого создало огромный рынок для всяких устройств, помогающих обездвиженным и увечным. На то, чтобы натренировать систему узнавать его голосовые паттерны на тех четырех языках, которые он намеревался чаще всего использовать во время работы, ушла неделя, еще столько же времени потребовалось, чтобы настроить горловой микрофон. Предпочитая знакомые вещи, он заказал виртуальную клавиатуру и к тринадцатому октября уже научился с помощью особых устройств быстро набирать текст едва заметными движениями пальцев.
«Прямо роболингвист», – подумал он в то утро, усевшись за работу в шлеме, ортезах и системе пользования клавиатурой.