Пластуны. Золото Арктики. Николай Зайцев
Умчались казачата к ерику. Дорожка натоптанная. Даже в темноте труда не составило быстро к ерику выйти. Поскидали одежку с себя и в чем мать родила так и попрыгали в воду, что те лягушата. Ныряют, лишь гузни белые под взглядом лунным отсвечивают. Глубина небольшая. Вот Миколка и предложил, для интереса, кто первым до середины ерика доплывет. И сам, давая пример другим, в размашку поплыл, рассекая темную поверхность воды. Остальные, не сговариваясь, бросились догонять друга. Миколка старается, руками работает, что те сажени отмеряет. Вот и примерный ориентир, до которого условились плыть. Захотелось Миколке над своими товарищами подшутить. Нырнуть под воду и затем, будто водяной, резко выплыть на поверхность и напугать друзяков. Вдохнул побольше воздуха и окунулся с головой. Не учел, что подводное течение может опасным быть. Вот и закрутило его, будто в омут. На поверхность выплыть старается, а сил не хватает. Еще немного, и воздуха не хватит, захлебнется. Вспомнил тогда Миколка, как батько его учил в таких случаях поступать. Расслабился, разгребая из последних сил толщу воды, доплыл до дна, перевернулся и оттолкнулся ногами, как мог. Будто стрела долетел до поверхности. Воздуха в легких почти не осталось. В голове туман. Казалось, еще секунда, и сознание потеряет. Но ангел-хранитель его не спал. Помог. Барахтаясь в воде, Миколка сделал первый вдох. Закашлялся. Сильно забил руками о поверхность воды. Крик гортанный, не похожий на детский, из горла вырвался и растекся по ночному воздуху. Казачата-друзяки перепугались. Сначала оттого, что не увидели Миколку, а после страх обуял, когда он на поверхности показался с громким криком, похожим на вой волка. Подплыли к товарищу, помогли на берег выбраться. Отдышались. Когда вернулись к костру, где дед Трохим их ждал, сначала говорить не хотели о случившемся. Знали, что больше не отпустит дед их одних ночью купаться. Но пришлось все же рассказать, так как крик Миколки довольно громким был. Дед издали услышал.
Выслушал дед Трохим, что казачата поведали, вздохнул тяжело, подкинул в костер две сухие чурки. Помолчал, посматривая то на Миколку, то на других казачат.
– Значит, русалка с тобой познакомиться захотела, говоришь? – нарушил он молчание.
Казачата переглянулись, недоумевая. А дед Трохим на полном серьезе продолжил:
– Давно то было. Жила на хуторе, недалеко от нашей станицы, девка одна. Красавица. Парубки по ней с ума сходили. А она им все головы морочила. Нравилось ей видеть, как они друг другу чубы дерут за нее. Злая была. Даром что лицом лепа. Да и слух ходил, что не от доброй силы красота та. И вот так она станичнику одному голову вскружила, что тот от неразделенной любви удавился. Прости Господи. И случилось в тот год, что ледники в горах вековые таять начали. Да так, что река наша Марта из берегов вышла и степь залила. А стало быть, и хутор, так как в низине он стоял. Все с хутора спаслись, окромя той самой девки-красавицы. Никто не видел ее ни мертвой ни живой, да только хату ее водой смыло. Поговаривали люди, что она специально из хаты не спаслась, потому как