Фронтовой дневник (1942–1945). Василий Цымбал
что все выполнил. Он даже не посмотрел, что я сделал. Это обиднее всего, хотя до этого он говорил, что ему это немедленно нужно. Ночевать остался там. Спать было негде, и я лег на земляном полу. До 3 часов ночи он читал пьесу Симонова «Русские люди»115. Закуривая, он расспросил меня, кто я такой, но ничего не сказал мне. Спал я на шинели 3 часа. Весь промок под дождем и дрожал. В 5:30 утра ушел на свою квартиру.
Сегодняшнее утро для меня началось с неприятностей. Отобранную кожу сапожника лейтенант Архипов оставил под мою ответственность. В мое отсутствие ее кто-то забрал. Когда я доложил об этом Архипову, он накричал на меня и заявил, чтобы кожа к вечеру была у него, иначе он меня посадит. Ну где я возьму кожу?
Со мной жил еще Матирко. Теперь он где-то километров за пять. Так Архипов предложил мне найти его и привести, чтобы сделать допрос. А на улице ужасная грязь. Ночью выпал порядочный снег, который сейчас уже растаял.
Я ни позавчера, ни вчера не смог попасть по занятости в баню. Но надевать выстиранное белье на немытое тело мне не хотелось, потому я в бане помылся холодной водой, совершенно замерз и простудился. У меня болит голова и озноб. Сейчас растопил печку, хочу просушить портянки и немного заснуть. Но разве Архипов это позволит? Он пришлет связного и заставит что-нибудь делать, совершенно не относящееся ко мне.
Кстати, писарем я не буду, т. к. писарь в этой части уже есть. Не знаю, кем меня используют. Постараются найти что-нибудь самое неприятное. На представителей интеллигенции командиры, обычно люди малокультурные, смотрят с пренебрежением и стараются придумать самое оскорбительное для интеллигента поручение, как бы в отместку за то, что у них культуры меньше, чем у такого бойца, как я.
Вчера весь день велся напряженный бой за Крымскую. Сегодня затишье. Очевидно, Крымскую удалось занять.
6 апреля 1943 г.
Всю неделю идет непрерывный дождь. На улицах ужасная грязь и вода. Вчера весь день снова работал. Вечером получил, наконец, первое письмо из дому от Тамары Дюжевой. Я танцевал от радости и с жадностью его бегло прочел, а потом вновь и вновь перечитывал. Моих писем, которых я написал 12, она не получила, а мой адрес узнала у Верхнежировского. Письмо злое. Она не знает моего положения и думает, что я живу как бог, получаю массу денег и имею новую семью. Письмо печальное. Тамара и Юра очень нуждаются. Зарплаты, которую она получает за преподавание истории в 7‑х классах у Бондарева, хватает на 6–7 дней.
Немцы измывались над ней. Они отобрали ее паспорт и под угрозой расстрела заставили работать 3 месяца в гостинице уборщицей. Сейчас они живут в своей квартире на К. Маркса 45. Топлива нет. Библиотеку немцы сожгли.
Красовский в Тбилиси помощник коменданта города.
Тамара просит от меня помощи. Чем я могу помочь? Юра учится хорошо, но грубит Тамаре по-прежнему.
Архипов вызывал Матирко. Товар так и не найден, за исключением 2 кусочков кожи под кроватью. Я думаю, Матирко куда-то его сплавил. Архипов меня определил сегодня в караул, я уверен, что именно за этот злополучный товар, т. к. есть много свободных бойцов, и он мог
Пьеса К. Симонова «Русские люди» о героизме подпольщиков и партизан была напечатана в «Правде» (1942. 13–16 июля), в журнале «Знамя» (1942. № 5/6) и отдельным изданием (Л., 1942). Вскоре она шла во многих театрах страны, а Симонов был удостоен за нее Сталинской премии за 1942 г.