Германия: философия XIX – начала XX вв. Том 6. Иррациональность. Часть 1. Валерий Алексеевич Антонов
друга.
Это в достаточной степени доказывает, что мы имеем дело с истерическим трансом или сомнамбулизмом, который сопровождает смену личностей. Истерия вообще является болезнью всех возможных привязанностей, инверсий личности и характера, и поэтому не стоит удивляться тому, что транс и сомнамбулизм обычно сопровождаются здесь инверсиями личностей, чего не бывает, например, при эпилептических трансах. Но доказывают ли эти аномальные случаи, что существует особое суббодрствующее «Я», которое лежит за порогом состояния бодрствования? Конечно же, нет. По крайней мере, нет ни одного положительного факта в пользу этого, но есть много фактов против.
Существуют также патологические состояния с реальным расщеплением «я», при которых у пациентов наблюдается как бы двойной поток мыслей, как будто их собственные мысли повторяются в их голове. Но эти патологические состояния имеют мало общего с предыдущими и на самом деле означают не два «я» у нормального человека, а патологическое расщепление единого «я» нормального человека.
В пользу наличия двух «я» у человека говорят и случаи автоматического письма, когда «суббодрствующее „я“ возникает без изменения первичного сознания». В этом случае, по словам Б. Сайдиса,
«два потока сознания идут параллельно друг другу, два Я сосуществуют. Первичная индивидуальность вступает в прямой контакт с поднимающимся нижним, подсознательным эго. Феномены, о которых я здесь говорю, замечает Б. Сайдис, – касаются фактов автоматического письма.
Когда автоматический писатель начинает свою деятельность за маленьким столиком, его перо сначала обычно делает только каракули; позже появляются буквы, цифры, слова, предложения, целые наблюдения. Проходит некоторое время, прежде чем подсознательное «я» отделится от бодрствующей личности. Постепенно подсознательное «я» выходит из состояния транса, начинает проявлять скрытые воспоминания, сначала невнятно, бессвязно пытается думать, собирает мысли, обретает некоторое самосознание, дает себе имя, становится разговорчивым, иногда предается размышлениям о метафизике и религии.
Для того чтобы сделать первые шаги в автоматическом письме, необходимы те же предпосылки, что и для обычного внушения. На первом уроке автоматического заимствования испытуемый должен живо сосредоточить свое внимание на какой-нибудь букве, цифре, слове, отвлечься от того, что происходит под его рукой; он должен находиться в однообразной обстановке, не позволять себе сбиваться на смену впечатлений; он должен сохранять спокойствие, ограничивать свои волевые движения; поле его сознания должно быть сужено: другие идеи, кроме необходимых, не должны присутствовать в его сознании, а если они возникают, то должны быть подавлены. Эти условия, как мы знаем, благоприятствуют диссоциации и дезагрегации сознания. В феномене автоматического письма мы имеем дезагрегацию сознания; вторичное суббодрствующее эго отделяется от первичного бодрствующего самосознания.