Бог, которого не было. Красная книга. Алексей Френкель
в ГУМ, к фонтану. Ну потому что я совсем потерял себя. А может, и не потерял, а ты меня выбросил. Как тот окурок. Ну если ты вообще есть.
Вавилонская башня
ГУМ похож на положенную набок Вавилонскую башню.
Люди ее после Потопа начали строить. Ну потому что эта херня – я про Потоп – людям не очень понравилась. И они после Потопа – когда малость пообсохли – начали строить башню. Чтобы добиться независимости от тебя. Типа она будет такой высокой, что никакой потоп нам не страшен. Наверное, можно сказать, что люди тебя просто послали. Ну или: люди находились в состоянии духовного тумана, потеряли ориентиры и ясное осознание истины. Ну а ты половину этих людей поубивал, а другую половину превратил в обезьян и слонов. А башню – расхерачил. Нижняя треть ее ушла под землю, а верхняя была сожжена небесным огнем. А вот середина – осталась. Напоминанием о безумной дерзости человека. Ну так проповедники говорят. Им же нельзя матом ругаться. А еще уверяют, что из кусков той самой выжившей середины башни построены горы Шамбалы – те, которые любил рисовать Рерих; а еще подводный туннель под Ла-Маншем и знаменитый публичный дом «Ле-Шабане» в Париже. Ну тот, который рядом с Лувром.
А ГУМ – он и вправду похож на Вавилонскую башню. Ну потому как люди, которые построили ГУМ, – они явно находились в состоянии духовного тумана, потеряли ориентиры и ясное осознание истины. И люди, которые там работают, – они тоже находятся в состоянии духовного тумана, потеряли ориентиры и ясное осознание истины. А люди, которые заходят в ГУМ, – они ничего не потеряли, никаких ориентиров, а совсем наоборот. Ну потому как они заходят в ГУМ либо поссать, либо погреться. А еще – поесть мороженого. Ну вот и я зашел – поссать. После всего пережитого. Ну и поесть мороженого. Знаменитого гумовского мороженого. Вот только денег у меня не было. И кредиток тоже не было. Похоже, потерял. Ну так я и себя потерял, не только деньги. Я все потерял. Дашу, не Дашу, Недашу. Себя. А, про себя я уже говорил. Ну, видимо, память тоже потерял. А еще потерял ориентиры и ясное осознание истины. И вообще – находился в состоянии духовного тумана. Поэтому и строил всю жизнь свою персональную вавилонскую башню. Ну а через два часа с четвертью ты ее разрушишь. Уже даже меньше чем через два часа с четвертью. Неважно. Вернее, важно, конечно, но не важно. Важно, что разрушишь.
Кровавый фонтан в форме юной девушки
Одиночество среди людей – это больше чем просто одиночество. Это как открыть глаза и вдруг обнаружить, что ты плачешь. Глупо плакать в толпе. Плакать вообще не надо, а уж если плакать – то когда никто тебе не мешает. Про это мне еще Джон Скофилд на пальцах объяснял. На своем Ibanez AS-200. Джазовый фестиваль в Монтрё 1992 года. Meant to be с Джо Ловано на саксофоне. Хотя, скорее всего, Скофилд играл не пальцами. И не медиатором. Чуть было не ляпнул – душою, но язык не поворачивается за два часа и четырнадцать минут до смерти такие пошлости говорить. В общем, не знаю чем, но ни пальцами, ни словами так не расскажешь. И кит – ну тот, одинокий – тоже про